Такая милая пара - [62]

– Да, – сварливо откликнулась я. – Думай об этом всю дорогу, пока мчишься к своей мамочке!

Я сменила работу.

И даже не только из-за того, что сменила фамилию. Просто нашла место, где платили побольше, да и должность предложили повыше. К тому же, работать там, где никто не знает о твоих передрягах, все-таки легче.

Теперь в паре со мной опять работал мужчина. Слава Богу, обремененный тремя детишками и женой, которую просто обожал. Звался он Недом Дибом, и мы обслуживали международный табачный синдикат.

Когда я нанималась на службу, мой новый босс, Дирк Уитмер, худющий с козлиной бородкой мужичок с манерами саксофониста из бара, спросил, не испытываю ли я угрызений совести, рекламируя сигареты? «Нет, – ответила я, – никаких эмоций». Какие могли быть угрызения совести, если я добилась положения, о котором можно было только мечтать? Однако не успела я привыкнуть к своим новым обязанностям, как вожделенная должность уже казалась мне мелкой и незначительной.

Первым импульсом было позвонить Майклу. Десять лет он выслушивал мое нытье о том, как бы хотелось найти самостоятельную творческую работу. Мне казалось справедливым сообщить ему, что я ее все-таки нашла. Мне и в голову прийти не могло, что ему будет все равно. Действительно, он был очень вежлив, разговаривая со мной по телефону. Сказал, что я вышла на новый качественный уровень и все такое прочее. И повесил трубку.

Как это ни странно, мне не хватало моей прежней не слишком веселой жизни. Я испытывала смутную ностальгию по занудным баскетбольным матчам. Скучала по звяканью ключей у двери. Иногда мне даже не хватало рыболовных удочек, падающих на голову из шкафа.

Единственное, что осталось мне – это письма от свекрови. Полные сплетен и новостей, они приходили обычно раз в месяц. Подписывалась она «С любовью, мама В.». Как будто она не знала, что мы с Майклом разошлись. «...Как работа?... Надеемся скоро увидеть тебя... Были в гостях... Жаль, что вы с Майклом не приехали...» И все в том же духе. Казалось, сейчас она любит меня больше, чем в мою бытность женой ее сына.

Я отвечала ей вполне нейтрально. «Все в порядке... С работой все нормально...» А вот отец Майкла никогда мне не писал и не передавал никаких пожеланий. Впрочем, мне было хорошо известно отношение этого пуританина к разводам.

Майкл позвонил в первых числах июля.

Он проклинал Чикаго. Ненавидел свою жизнь. Он уволился и сейчас менял квартиру.

– Ну и чем же ты теперь собираешься заняться?

Была пятница, часов пять вечера. Я сидела на кухне и ожидала, пока разморозится мой ужин.

Майкл продолжал жаловаться. Наконец он перешел к делу.

– У меня тут есть несколько кастрюлек и салатница... Знаю, они тебе вряд ли когда понадобятся. Но если хочешь, могу их тебе отдать. У меня и без того барахла хватает. Выкупил всю мебель... Так что завтра, когда буду переезжать, могу забросить эту утварь тебе.

– Завтра? Завтра ты уезжаешь? – от неожиданности мой голос стал таким тонким, словно комариный писк.

– Да, я не в силах ждать.

– А как же твоя работа?

– Я предупредил их за две недели.

– И никто не сказал мне...

– А почему, собственно, кто-то должен что-то говорить тебе?

– Но как же твоя квартира?

Я тщетно пыталась изобрести причины, которые могут помешать ему уезжать. Сама не знаю, зачем это делала.

– Я аннулировал договор, – ответил он. – Ну, так как, берешь их или нет? Если да, подвезу. Завтра, часов около двенадцати.

– Завтра. Да-да, хорошо.

Меня не интересовали все эти кастрюльки. Мне надо было увидеть Майкла.

– Хорошо. До завтра, – ответил он и повесил трубку.

Я даже не успела спросить, куда он переезжает.

Все утро я размышляла – что бы мне эдакое на себя надеть?

Мне до смерти хотелось выглядеть отлично. Пусть он сохранит обо мне самые светлые воспоминания. Все же думать об одежде было легче, чем о бывшем муже, который так ненавидит свою жизнь, что бежит прочь – в горы или к океану.

Я выбрала, наконец, светлое легкое платье без рукавов. «Боже, как это глупо», – говорила я себе. – «Майкл – твой бывший муж. И он просто решил завезти тебе посуду. Мы – не Хэмфри Богарт и Ингрид Бергман, прощающиеся у трапа самолета в Касабланке...»

Майкл, он же «Хэмфри», явился в половине двенадцатого. Одет он был в выцветшие джинсы и желтую майку. В руках у бывшего мужа была коробка с надписью «туалетная бумага».

– Вот и твои вещички, – сказал он, поставив ее на пол. Я заметила, что он не носит подаренные мной золотые часы.

– Где твои часы?

– Вот мои часы, – он уставился себе на запястье. – Ах, ты о тех? Я их потерял... Должно быть, ремешок лопнул или что-то еще... Но и эти – тоже ничего.

Я ненавидела «эти». Меня от них тошнило. Конечно, мой подарок он потерял нарочно.

– Не желаешь присесть на минутку? – предложила я.

– Не могу. Внизу ждет грузовик. Впрочем... если только на минутку...

Мы уселись на кушетку в гостиной. Бывшие муж и жена. Нас разделяли лишь несколько сантиметров, но на самом деле мы были бесконечно далеки друг от друга. Майкл сказал, что уезжает в провинцию. Хочет поработать с геологами.

– Шутишь? – удивилась я.

– Это может быть очень интересно, – он рассматривал свои ладони. – Помню, в колледже это дело мне нравилось...