Такая милая пара - [21]

– Стол уже сервирован, – подала голос я. – Что делать дальше?

– Взбей вот эту штуку, – скомандовала она, протягивая мне кастрюлю с пюре. – Миксер в шкафу рядом с плитой. И добавь туда масла, но немного.

Я принялась за работу, а свекровь тем временем варила горох.

– Твои родители уехали на праздник?

– Да, в наш загородный домик.

– Там красиво?

– Чудесно.

– А брат и сестра с ними? – Да.

– А Эдди, что тоже поехал с ними?

– Да, то есть – нет. Не поехал, – я бросила еще кусочек масла в пюре. – Думаю, теперь все готово.

– Ты посолила? – Пришлось добавить соли.

Вдруг послышались шаги, заглушаемые, правда, сдерживаемым смехом, и в кухню ввалились Майкл с отцом. Они тащили очень симпатичную метровую елку.

– Счастливого Рождества! – провозгласил Майкл.

– Ха-ха-ха! – вторил ему отец.

– Осторожнее с иголками, – предупредила свекровь. И пока они несли елку в гостиную, семенила сзади, высматривая и тут же собирая зеленых нарушителей порядка.

Поцелуй Майкла отдавал морозом и свежестью.

– Теперь утром тебя будет встречать елочка.

– Нам повезло, магазин был еще открыт, – довольно сказал мистер Ведлан. – В основном там были какие-то обломки, но эта – похоже, что надо.

– Нарядишь ее перед ужином, – предложил Майкл.

– После, – не согласилась хозяйка дома.

– Сейчас мойте руки, и быстро – за стол. Скоро Рождество.

– Спасибо тебе, милый. Я просто влюбилась в эту елочку.

После ужина мы чинно обсуждали всякие политические события и качество приготовленного барашка. А мне хотелось вскочить на стул и закричать: «Эй, все! Расслабьтесь и улыбнитесь!» Но вместо этого я лишь осторожно помогала хозяйке таскать на кухню грязную посуду. А мужчины вновь куда-то запропастились.

– Я здесь все приведу в порядок, – предложила свекровь, – а ты иди, украшай елку.

– Может быть, мне лучше помочь вам? – спросила я. С чердака раздавались звуки тяжелых шагов, а в гостиной орал телевизор.

– Нет, иди. Если бы действительно было нужно, я бы сказала.

Но я испытывала легкое чувство вины – ведь было видно, что она говорит не то, что думает, что ей хочется, чтобы я настояла на своем и осталась с ней. Но нетерпение победило, и я с радостью вырвалась из душной кухни, чтобы заняться моим лесным чудом. На этот раз желание победило разум и отмело правила дипломатии.

– Может быть, мне все-таки остаться? – еще раз предложила я и, не дожидаясь ответа, выпорхнула на волю.

В дверях чердака возник отец Майкла, сгибавшийся под тяжестью множества коробок с елочными украшениями.

– Хватит и на пятиметровую, – довольно объявил он. – Здесь есть все.

Как мне удалось разместить все, что они принесли, до сих пор сама не знаю. Но факт остается фактом – ни одной гирлянды, ни одной игрушки не осталось.

– Как вы ее находите? – обратилась я за похвалой к мужчинам, завершив работу и любуясь делом рук своих. – Я бы не постыдилась выставить ее перед Белым Домом в Вашингтоне.

– Знаешь ли, – начал, было, Майкл, – мне кажется, что она получилась несколько вызывающей.

– А, по-моему, – заступился за меня свекор, – она очень нарядная и праздничная.

В комнату заглянула миссис Ведлан. Поджав губы, она осмотрелась и произнесла:

– Очень мило.

– И я так думаю, – согласилась я.

– Но нам пора отправляться в церковь, – продолжила она. – Мы можем опоздать на службу. Так что скорее мойтесь, собирайтесь и – вперед.

– Ма, но ведь мы еще не успели испачкаться, – засмеялся Майкл. – Так что мы уже готовы.

– Тогда одеваемся, – скомандовала она и, перекинув через плечо полотенце, словно Айседора Дункан свой знаменитый шарф, отправилась в спальню. Наряжаться.

Песнопения и молитвы, наполнявшие церковь, создавали в ней атмосферу тайны и умиротворения. Служители уже закончили сбор пожертвований. В полумраке чуть слышно потрескивали огромные белые свечи. В руках прихожан – тоже свечи, но маленькие.

– Ну, прямо как в кино, – поделилась я впечатлениями с Майклом. Пожилой мужчина, сидевший рядом, обернулся и что-то недовольно прошипел нам.

– Счастливого Рождества! – прошептала я в ответ.

Миссис Ведлан приветливо кивнула даме, сидевшей через проход напротив нас.

– Кто это? – шепотом поинтересовалась я.

– Шарлотта Лекенби, – ответила свекровь. – Они с мужем приходили к нам на бридж по вторникам.

– А теперь?

– Ее муж умер.

– И поэтому она перестала играть с вами?

– Да нет, она пыталась, – сморщив нос, ответила миссис Ведлан. – Но ей все еще не по себе.

Майкл что-то начал рассказывать матери.

– Тс-с-с, – пронеслось по церкви.

Служба закончилась исполнением «Вифлеемской Звезды». К моему глубочайшему разочарованию, «Двенадцать дней Рождества» не пели. Мы встали с мест, обменялись поздравлениями и направились к выходу в толпе спешащих прихожан.

– Тебе не понравилась служба? – спросила я Майкла, когда мы уже под утро улеглись в постель. Меня очень смущало то обстоятельство, что стена, разделявшая спальни, была очень тонкой. Казалось, толстое зеленое одеяло, которым мы укрылись, было значительно более надежной преградой для звуков, чем она.

– Это уже не мой праздник, – ответил он.

– Ну, как ты можешь так говорить. А твое прошлое, твои корни, твои родители, наконец?

– Да, да, конечно. Наверное, ты права. Право, я не знаю. – Он прикоснулся под одеялом к моей руке. – Видишь ли, Рождество – это детский праздник... Веселый... Но мы – ведь уже не дети.