Такая долгая жизнь - [8]
Но шло время, и Тихон Иванович стал мягче, покладистее к Михаилу. Был он в доме работник, крестьянское дело знал, ухаживал за бахчой, что плелась на пригорке за садом. Всегда улыбчив, жизненная сила так и рвалась из него. Вернется с ночной смены утром — бахчу прополет. Придет пыльный, уставший, а все равно поет, переиначивая на свой лад слова известной тогда песни:
Все, что зарабатывал, Михаил приносил в семью, не пил. Жить стало легче.
За лето Тихону Ивановичу теперь удавалось поднакопить немного деньжат, и в ненастные дни, зимой, когда ревматизм скручивал, не выезжал он к вокзалу или в порт, чтобы заработать несколько гривен, а пережидал непогоду дома, у печи, грел старые кости.
В свое время без охоты пустил он в дом Михаила, а теперь уже был не рад, что зятю обещали квартиру от завода. Уйдут они скоро с Ксеней от них, и в доме останется одна старость — он да Ивга.
Деревянная лопата для снега была широкой, но легкой. Михаил орудовал ею ловко, играючи. Сбросил полушубок: жарко. Поднажал еще немного: время торопило.
В густом, насыщенном влагой воздухе басовито запел гудок металлургического завода. Чуть пожиже, в отдалении, загудел котельный. И в этот хор вплел свой высокий голосок кожевенный завод.
Михаил сделал еще несколько взмахов — конец. Вбежал по ступенькам в дом, засобирался.
День предстоял необычный. Должны были пустить новотрубный цех. Оборудование для него закупили в Германии. На заводе работала группа немецких специалистов-консультантов, но строительство все, от фундамента под цех до монтажа, вели русские. Заводская комсомолия рыла котлован под фундамент. Год назад на собрании приняли такое решение: каждый комсомолец должен отработать еженедельно шесть часов бесплатно на строительстве нового цеха. Михаил понимал, что ему, секретарю заводского комитета комсомола, без личного примера никак нельзя, и старался вовсю. Комсомольцы работали сначала на котловане, потом носили в ведрах бетон, глину, возводили стропила, стеклили стены… И вот цех был готов. Оборудование смонтировано. И сегодня его должны были опробовать.
На Камышановской, центральной улице, ведущей к заводу, было людно. Людские ручейки выливались из переулков и образовывали широкий поток.
Заводская проходная была узкой. Здесь поток сужался, густел. Миновав проходную, рабочие расходились в разных направлениях. Михаил шел мимо мартеновского цеха. Это был старый цех. Площадка перед мартеновскими печами была ничем не защищена. Летом еще ничего, зимой же, когда здесь гулял холодный, пронизывающий ветер, а со стороны печей несло жаром, простуду схватить ничего не стоило. На заводе уже строился новый, благоустроенный, мощный мартеновский цех с печами на двести пятьдесят тонн. В старом цехе печь за плавку давала всего сорок пять тонн.
Машинист завалочной машины, заметив Михаила, приветственно махнул ему рукой. Машина развернулась на площадке, неся ковш с металлоломом на длинной металлической штанге. Зев печи был открыт — оттуда вырывались жадные языки пламени. Вот сейчас машинист введет ковш с металлоломом в печь, нажмет рычаг — и ковш опрокинется, в кипящую лаву рухнут отжившие свой металлический век детали, части старых машин, и все это вскоре превратится в огненный металлический ручей, искрясь молодой силой, потечет по канаве в изложницы…
Михаил многих знал в мартеновском цехе еще по тому времени, когда сам здесь работал машинистом завалочной машины. Работа была нелегкой, но она ему нравилась: он сам, своими руками, делал металл, который, как хлеб, был нужен Советской республике! Если бы его не избрали секретарем комитета комсомола, он и сейчас бы работал здесь.
За мартеновским цехом возвышалось потемневшее от времени четырехэтажное здание заводоуправления. Михаил, шагая через ступеньку, быстро поднялся на второй этаж, толкнул знакомую дверь с табличкой «Партком».
— У себя? — спросил он у Тани-секретарши.
— Оба там, — ответила Таня.
Путивцев приоткрыл дверь:
— Не помешаю?
Секретарь парткома Романов стоял у большого трехстворчатого окна, мастерил самокрутку. Заместитель секретаря Ананьин сидел на диване, нервно барабанил пальцами правой руки но кожаной обивке. В левой у него была какая-то бумага.
Все было старым в этом кабинете: огромный стол, как бильярд, покрытый зеленым сукном; широченный диван, обтянутый потертой коричневой кожей; дубовый шкаф невероятных размеров. Всю эту мебель Клим Романов притащил сюда семь лет тому назад, когда получил назначение на «мертвый», законсервированный, завод, который надлежало оживить. Шло время, появилась возможность обставиться получше, но в кабинете Романова все оставалось по-прежнему. И сам он внешне за эти годы нисколько не изменился: носил рубаху-косоворотку, брюки из парусины и пальто, перешитое из шинели.
Видя, что оба не в духе, Михаил уже сделал движение прикрыть за собой дверь, но услышал суховатый голос Романова:
— Чего спрашивать? Заходи.
— Ты вот скажи, Михаил, прав я или нет: сегодня такой день, а наш секретарь парткома выглядит, как партизан двадцатого года. Уж мог бы по такому случаю принарядиться? — Ананьин поднялся с дивана.
«Красная капелла» (нем. Rote Kapelle) — общее наименование самостоятельных групп Сопротивления и разведывательных сетей во время Второй мировой войны, действовавших в европейских странах (Германия, Бельгия, Франция и др). В Германии и Советском Союзе традиционно «Красной капеллой» называют разведывательную сеть, развёрнутую в Германии, при этом в СССР чаще всего говорили о группе антифашистов, сотрудничавших с разведкой НКВД. Данную группу возглавляли Арвид Харнак (оперативный псевдоним — Корсиканец) и Харро Шульце-Бойзен (Старшина)
В романе писателя Игоря Бондаренко «Красные пианисты» показана деятельность советской разведки в годы второй мировой войны на территории Швейцарии — группа Шандора Радо — и непосредственно в Германии.Повесть «Желтый круг» посвящена работе советского разведчика в послевоенное время.В основу произведений положен подлинный фактический материал.
В книгу ростовского писателя Игоря Бондаренко вошли повести «Кто придет на «Мариине» и «Желтый круг», которые рассказывают о советском разведчике Дмитрии Алферове. Первая повесть охватывает события, происходившие в конце войны в фашистской Германии на заводе, где создается реактивный истребитель, во второй — события развиваются в ФРГ, Англии, Австрии, Италии, Франции.
Дорогой друг! Некогда и ты и я читали роман Дюма «Граф Монте-Кристо». И фантастический побег Эдмона из замка-крепости Иф представлялся нам вымыслом автора или таким уж немыслимо далеким событием, которое могло происходить только в незапамятные времена. Но вот в наши дни, совсем недавно, из такой же страшной тюрьмы-крепости, стоящей в скалах над Атлантическим океаном, ускользнули одиннадцать отважных. Беглецы — десять узников-коммунистов и помогавший им часовой. Весь мир был потрясен их энергией, их смелостью! Здесь ты прочитаешь об этом побеге.
Прозаика Вадима Чернова хорошо знают на Ставрополье, где вышло уже несколько его книг. В новый его сборник включены две повести, в которых автор правдиво рассказал о моряках-краболовах.
Повесть «Взятие Великошумска» была написана во время войны. В ее основу легли впечатления от боев в декабре 1943 года, когда Красная Армия освобождала от фашистских захватчиков Правобережную Украину. Разные люди действуют в ней, но судьба каждого из них типическая.
Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.
«Счастье — это быть с природой, видеть ее, говорить с ней», — писал Лев Толстой. Именно так понимал счастье талантливый писатель Василий Подгорнов.Где бы ни был он: на охоте или рыбалке, на пасеке или в саду, — чем бы ни занимался: агроном, сотрудник газеты, корреспондент радио и телевидения, — он не уставал изучать и любить родную русскую природу.Литературная биография Подгорнова коротка. Первые рассказы он написал в 1952 году. Первая книга его нашла своего читателя в 1964 году. Но автор не увидел ее. Он умер рано, в расцвете творческих сил.