Такара - [36]

Эта пара в отличие от остальных людей держалась надменно и как-то особняком. Лица, мягко говоря, не располагали к общению. Тот, который с мелкашкой еще и по голове умудрился получить, а у обладателя помпы расцарапана щека. Не всякие шрамы украшают мужчин, ой не всякие…

— Как здесь оказались? — Продолжал расспросы сержант. Три дня он разговаривал исключительно сам с собой, да порой шепотом ругался в пустоту по многочисленным в густом лесу поводам, вот и все «человеческое общение».

— Да выехали с корешами на пострелушки-пое*ушки.

— С корешами-то? — Изумился Климов и слегка отстранился от собеседника.

— Да не, попутал, дай досказать. Телок, канешна, взяли. Все по-взрослому: бухать бухашку, курить куришку, еб*ть … Э-э… Потом вон Весло гонял в деревню за водкой и еще баб поискать. И огреб по балде. Ухватом. Или веслом, а? Ха.

Приятель на подколку не отреагировал. Поправил криво намотанную на лоб повязку, достал из нагрудного кармана камуфляжной куртки чекушку дешевой водки, единолично хлебнул, зыркая по сторонам.

— Ладно, ладно. Пострадал за общее дело. — Примирительным тоном добавил Костян. — Вот только это общее дело во время бури разбежалось — хрен соберешь. А ты как?

— Да двинул из части в самоволку. — Климов пытался копировать манеру речи собеседника. — А потом охренел от здешних видов.

— Самоход значит. Типа за девкой?

Климов промолчал и для себя отметил, что Костяна заклинило, как ржавый затвор на «женской теме».

— Вот-вот. А я думал, ты с этими…бля… мореплавателями, — Последнее слово Костян произнес по слогам.

— Костян, а че за ствол такой интересный? — Климов решил сменить тему. Ему как оружейнику пушка Костяна сделалась очень любопытна с первого взгляда.

— МР-131К, — оглянувшись, ответил Костян, после чего с междометьем «Ох!» задрал палец правой руки в небо, а левой достал из кармана портсигар. Весло, уловив затылочным зрением манипуляции товарища, остановился. Лицо стукнутого по балде дегенерата впервые расплылось в улыбке. Из металлической коробочки на свет появилась «беломорина», которую Костян ловко раскурил. Он ненадолго задержал дым в легких, после чего тонкой струйкой через мундштук другой беломорины стал вдувать его в рот кореша.

— А тебя, военный, накуривать не будем! — Заявил Костян.

— Не фиг добро переводить. — Поддакнул Весло и его смешок перешел в кашель.

— Нет, не поэтому. Просто не положено ему. — Костян затянулся еще разок и передал косяк подельнику. Похоже, он рассчитывал, что кореш задаст вопрос «Почему?» и тогда бы его заготовленная фраза из старого анекдота прозвучала бы еще веселее:

— Вдруг война, а он усталый? Ха-ха!

Климов сплюнул негодяям под ноги и пошел к Арсению, обгоняемый искусственным смехом — вряд ли наркоманы уже ощутили «приход». Шутки не получилось, а вот войну придурки накликали нешуточную.

Вскоре вышли на просторную поляну, окруженную по периметру густыми зарослями кустарника усыпанными спелыми красными ягодами по вкусу и виду смахивающих на малину. За три дня Сергею не раз довелось попробовать их. Пес глухо зарычал, Арсений сделал знак рукой остальным и все увидели пару черных медведей. На таких же напоролся Климов в первую ночь своих блужданий. Благо тогда обошлось без перелома ребер, но вот бок еще побаливал. Звери вели себя спокойно, сержант, успевший не раз затем понаблюдать за ними издали, знал что мишки — существа мирные и спокойные, и не помешают им идти дальше.

Только он открыл рот, чтобы сообщить информацию, как раздался гулкий выстрел, затем хлестнул по ушам второй, третий. И понеслось. Стрельба пошла плотно. Картечь сметала целые просеки в зарослях «малинника», а звери падать не спешили. Оба синхронно издали ужасный рык и на четырех ногах резво бросились на обидчиков. К тому времени стрелки успели почти полностью разрядить свои ружья.

«Если они по стоячим мишкам мажут, то по бегущим вообще шансов нет» — подумал Сергей, забираясь на дерево. Он заметил, как лодка с Тимом и Михаилом пристала к берегу в небольшом отдалении. Парни, соскочили прямо в воду по колено, оттолкнули лодки от берега и бросились бегом к месту боя. К этому моменту медведи добрались до людей, которые опрометью бросились от них во все стороны. Климов вытащил нож и затаился в развилке дерева на высоте трех метров над землей. Подобной прыти от себя сержант не ожидал, впоследствии утешая себя мыслью: «Будь у меня Калашников…».

Первый подраненный медведь догнал одного из парней и, махнув лапой, прочертил глубокую алую борозду вдоль его спины, распахав ее от плеч до бедер. Раненый не упал, наоборот, он на пределе сил рванул в сторону, раздался сдвоенный выстрел, зверь опрокинулся и замер на земле. Второго медведя умело отвлекал от хозяина Хан. Сеня никак не мог решиться выстрелить, боясь поранить своего пса, и только он в очередной раз приложился к оружию, как снова раздался сдвоенный залп, потом еще один и второй медведь мягко ткнулся мордой в прибрежный песок.

Бой едва кончился, а Ирина уже подбежала к орущему на весь лес раненому. Сергей вызвался помочь ей. Вдвоем они уложили парня на землю. Климов помог срезать одежду, затем держать одной рукой парня, а второй — накладывать повязку. Рана выглядела просто ужасно. Два бинтика и комочек ваты — все, чем располагала группа из перевязочных материалов — кончились в одно мгновение. Ирина впала в отчаяние. Одна из новых девушек — Софья выхватила из рюкзачка своей подруги белоснежную ночнушку и при помощи сержанта распустила на полоски.