Так устроен мир - [27]

Значит, сначала к Берману, а потом в «Ше Паре». Уверен, что всю эту кашу заварил Беллман. Далее, этот Спейд, человек-загадка. Дюк с отвращением посмотрел на сигарету. Какая же дрянь по сравнению с сигарами.

Похоже, можно подключить и Кейси. Слепому видно, что боец. Если Кейси удержит своих оборванцев на месте – уже хорошо. Что бы ни задумали Беллман, Спейд, даже Шульц – эта орава помешает осуществить их планы.

«Что же, черт побери, у них на уме? Выяснишь это – поймешь все остальное. Что спрятано под этой помойкой? Уверен – что-то очень ценное. Если не серебро или нефть, то что?»

Дюк задумчиво потер переносицу. Дом старый, от любого порыва ветра трясется так, словно его великан шатает. Не самое приятное место для городского жителя.

Внезапно ему стало не по себе. Видимо, сказалось тусклое освещение. Гарри привык к яркому свету и шуму букмекерской конторы, а здесь – только скрип старых досок и дыхание горячего ветра на сухих выцветших стенах.

Дюк прислушался. Волосы на загривке встали дыбом – в комнате наверху кто-то кашлянул. Кашель был сдавленный – человек явно старался скрыть свое присутствие.

Гарри застыл в кресле, напряг слух и зрение. Ничего. Только скрип строения. Наверное, показалось. Затем он услышал шаги. Кто-то тихонько прошелся прямо над ним. Дюк встал и на цыпочках пересек комнату. Остановился у двери, прислушался. Наверху кто-то ходил, но при этом очень старался не шуметь.

В коридоре – кромешная тьма. Выбитое окно заколочено, другого света нет.

Дюк почувствовал за ушами щекотные струйки пота. Не важно. В доме тихо и жарко. С улицы еле слышны крики играющих детей, еще тише – шаги над головой.

Дюк нащупал пистолет и успокоился. Какая приятная, гладкая рукоятка. Он открыл дверь, та предательски скрипнула. Звук прозвучал чудовищно громко. Дюк застыл на месте, голова чуть наклонена, рука на оружии.

В доме воцарилась мертвая тишина. Ни звука, ни движения. Человек наверху тоже прислушивался. Разумеется, это жена Кейси. Или гость. Конечно, Дюк будет выглядеть круглым дураком. Но лучше быть смешным, чем мертвым.

Что-то подсказывало ему, что обитатель верхней комнаты не имеет отношения к Кейси. Может, это сам Спейд? Гарри ухмыльнулся. В таком случае Спейда ожидает сюрприз.

Дюк сделал два быстрых шага в коридор. Половицы заскрипели под его весом. Он помянул их тихим недобрым словом. Невозможно скрыть ни единого движения.

Он попытался вспомнить, где лестница, – заметил ее в полоске света, когда входил. Интересно, сможет ли он подняться, не привлекая внимания? Вряд ли. Если наверху тот, о ком подумал Дюк, он сразу же начнет стрельбу.

Хуже всего, если застукают на лестнице. А, плевать! Гарри идет наверх, пусть пробуют остановить.

Он вытащил пистолет из кобуры и сделал еще один шаг – на ощупь, как слепец. Не наткнуться бы на другого слепца. Дюк дотронулся до кармана, где были спички. Нет. Пока спичка разгорится, он уже будет выковыривать свинец из кишок.

Гарри не запомнил лестницу. Прямая или витая, крутая или пологая? Тот, наверху, уже был с ней знаком, и это его большое преимущество.

Дюк нащупал первую ступеньку и осторожно встал на нее. Затем на следующую. Темнота густая, горячая. Гарри протянул руку к стене, коснулся свисающих обоев. Раздался звук рвущейся бумаги. Он отдернул пальцы.

Другой рукой он дотронулся до перил. Шатаются. Если нажать чуть сильнее – оторвутся от стены. Обойдемся. Гарри опустился на четвереньки и стал подниматься дальше.

Когда пальцы нащупали верхнюю ступеньку, он замер и прислушался. Во дворе ребенок пронзительно звал товарища:

– Крисси!

Нашел бы уже своего Крисси да заткнулся. Звонкий крик заглушал все другие звуки. Но ребенок вдруг замолчал – будто решив встать на сторону Дюка. В доме снова стало тихо.

Гарри не двигался. Скрючился у самого верха лестницы, в правой руке тридцать восьмой, левая на ступеньке. Он высматривал проблеск света – вдруг окно нужной комнаты не заколочено? Ничего. То ли двери плотно закрыты, то ли окон нет вовсе.

Запах сырости, шелест обоев, шепот ветра – жутковато. Рядом с ним громко скрипнула половица. Дюк вздрогнул и присмотрелся. Часть стены была чуть чернее остальной тьмы – конечно, если зрение не подвело. Словно кто-то стоит, прямо здесь, в пяти футах от Дюка.

Вот незадача. Стрелять нельзя – вдруг это один из товарищей Кейси. Говорить тоже нельзя: если это враг, он ответит выстрелом. Поэтому Дюк оставался на месте, обильно потел и всматривался в темноту.

Не выпрямляясь, он прислушивался – не издаст ли пятно какой-нибудь звук. Поначалу ничего, но через несколько секунд Дюк понял, что пятно тихо сопит.

Звук был неприятный. По загривку пробежали мурашки. Дюк пригнулся еще ниже, бесшумно продвигаясь вперед дюйм за дюймом. Направил пистолет на темное пятно и холодно сказал:

– Стой, где стоишь, а то мозги вышибу.

Сопение прекратилось. Рядом что-то дернулось, раздались два удара в пол – человек шагнул вперед. Звук шел справа. Выходит, Дюк просчитался. Он быстро развернулся и почти успел выстрелить, когда на его макушку обрушился тяжелый ботинок.

Пистолет выскользнул из пальцев, тело обмякло. Второй удар пришелся в висок, и Дюк отключился.