Так скучают в Утопии - [129]

Наконец наш караван остановился у входа в довольно большую комнату. Нам помогли подняться с носилок, освободили от пут и мягко, но настойчиво втолкнули внутрь, после чего дверь за нами закрылась. Теперь нам оставалось лишь осмотреть нашу общую камеру.

Это было сделано быстро: строгая, с голыми стенами, она содержала лишь дюжину кроватей, впрочем, довольно удобных, покрытых неким пластиковым материалом. Эти кровати, возможно, узковатые для аресийцев среднего роста, нам показались достойными какого-нибудь восточного султана. Люминесцентная панель разливала по всей комнате приятный свет. В углу тихо шуршало вентиляционное устройство. Температура тоже была очень комфортной.

Мы с удовольствием обнаружили еще одну дверь, за которой располагалось то, что, видимо, было ванной комнатой. Это помещенное, задуманное специально для великанов, удивительным образом походило на свой земной или теллусийский эквивалент. Похоже, во вселенной есть только ограниченное количество устройств, которые могут служить кранами для человекоподобных существ.

Вскоре после нашего прибытия наружная дверь открылась, чтобы пропустить наш завтрак, который два аресийца принесли в металлических контейнерах. Это была своего рода паста, очень густая, с приятным запахом. Дополняли меню какие-то фрукты бледно-розового цвета. Запить все это можно было водой, которой нам принесли очень много.

Мы были настолько голодны, что вопрос о том, является ли эта пища усваиваемой, показался чисто академическим. Нас не остановило даже отсутствие столовых приборов. Да и вообще этот завтрак всем нам пошел на пользу.

Нам плен продлился несколько дней, так что нам довелось съесть несколько подобных завтраков. Свет выключался через равные промежутки времени: эти подземные «ночи», вероятно, соответствовали реальным ночам.

Мы быстро убедились, что наша дверь надежно закрыта снаружи. Редкие охранники, которые нас посещали, были абсолютно безмолвными, поэтому мы были вынуждены убивать время лишь разговорами друг с другом. Это быстро стало однообразным. Все беседы вращались вокруг вероятной участи, уготовленной нам нашими похитителями. До сих пор они ни разу не подвергли нас дурному обращению. Они даже заметили, что Фавзи ранен и наложили шину на его сломанную руку, поэтому мы проявляли сдержанный оптимизм.

Кроме того, мы задавались вопросом, станет ли земной флот продолжать наступление. Наш новый товарищ, отзывавшийся на имя Криспи, в этом не сомневался. Адмирал, утверждал он, полон решимости любой ценой установить контакт с аресийцами, а для этого придется искать их на их территории.

Мы рассказали ему, как обнаружили его без сознания на поле битвы. Он не смог объяснить, что именно произошло — помнил лишь, что летел на своей «тарелке» слишком близко к линии вражеских танков. Его обдало голубым светом. Внезапно почувствовав себя плохо, испытывая что-то вроде головокружения, чувствуя в то же время, что ему трудно управлять аппаратом, он направил «тарелку» к поверхности планеты и, вероятно, потерял сознание уже при посадке.

Последовали нескончаемые дискуссии о природе и вероятных эффектах «голубого луча». Их-то мы и обсуждали, когда на шестой «день» дверь нашей камеры снова открылась.

Мы сразу поняли, что есть что-то новое. В коридоре толпилась куча аресийцев. Трое из них прошли в нашу тюрьму. Впрочем, они выглядели во всем похожими на тех, которых мы видели до сих пор.

Они молча наблюдали за нами несколько минут. Заговорят ли они наконец? Услышим ли мы наконец голос аресийца?

Немного поколебавшись — это было заметно, — один из них все же решился: с его губ сорвалась какая-то фраза, естественно, непонятная. Это было что-то вроде:

— Синн цехе хион?

Тон был явно вопросительный. Но, естественно, ввиду отсутствия переводчика, вопрос остался без ответа. Я собирался сказать несколько слов наугад на французском, когда аресиец вдруг выпалил:

— Wie heissen Sie?

Должен признаться, я его совсем не понял. Но позади меня приглушенно вскрикнул Жубер. Я обернулся.

— Му God! This fellow speaks german![46]пробормотал Макларен, вытаращив глаза.

Сержант высоким голосом произнес:

— Sprechen Sie deutsch?

Внезапно я осознал, что происходит. Остальные, впрочем, тоже. Нашему изумлению не было предела: аресиец только что говорил с нами по-немецки.

Последовал момент глубочайшего замешательства. Все заговорили одновременно. Никто не знал, что и думать. Аресийцы же замолчали и спокойно наблюдали за нами.

Майору пришлось применить весь свой авторитет, чтобы всех успокоить. Поскольку никто из теллусийцев, разумеется, не знал ни слова по-немецки, и, поскольку среди землян лишь Жубер прилично говорил на этом языке, сержант был назначен переводчиком. Он начал разговор от нашего имени.

Он заявил нам, что аресийцы говорят на очень правильном немецком, но с жутким акцентом. Похоже, они обрадовались, но ничуть не удивились тому, что мы теперь можем понять друг друга, и с самого начала принялись заверять нас в своей доброжелательности.

У нас имелось к ним столько вопросов, что пришлось задавать их по порядку. Разумеется, мы пожелали узнать, как так вышло — каким чудом, — что они знают один из земных языков. Эта загадка могла быть в крайнем случае объяснена нашими «пропагандистскими» программами, которые постоянно передавались в направлении Ареса радиостанциями флота с самого начала нашего вторжения. Но когда Жубер спросил об этом наших собеседников, выяснилось, что им об этих передачах ничего не известно.