Так скучают в Утопии - [116]

Майор Макларен, служивший мне в тот день гидом, показал зоны, из которых взлетали вражеские ракеты: обнаружить их было нетрудно. Большинство из этих зон были строго разграничены: было отчетливо видно, как различаются траектории удалявшихся от них снарядов.

— Это нам сильно поможет, — сказал я. — Несколько точных попаданий — и дорога открыта!

— Боюсь, вы слишком оптимистичны, — ответил шотландец с тем акцентом, к которому я все никак не мог привыкнуть. — Установки противника, вероятно, расположены под землей. Они даже не считают необходимым глушить наши радары! Кроме того — и я сожалею, уж поверьте, что приходится это признавать, — точность нашей собственной стрельбы не такая, какой ей следовало бы быть. Об их ракетах я, конечно же, не говорю, но многие из наших летят мимо цели. Это настоящий позор! Где традиции королевского флота? My God!

Несмотря на пессимизм Макларена, ситуация вскоре улучшилась. Каким бы малоэффективным он ни был, наш огонь за счет одной только своей интенсивности вынуждал противника тратить несметное количество боеприпасов в тех зонах, где он был атакован. К десятому дню наземная оборона, казалось, ослабла. Но, вопреки нашим ожиданиям, именно северные острова оказывали наиболее ожесточенное сопротивление. Южный континент, наоборот, казался все менее и менее хорошо защищенным. Наступил момент, когда на поверхность планеты упало уже почти 80% наших снарядов. Противостоявшие им ракеты вылетали теперь с баз, расположенных на северном континенте.

С внушительным эскортом из более или менее фиктивных баллистических ракет на прибрежную равнину, являвшуюся нашей целью номер четыре, была отправлена шлюпка, оснащенная приборами наблюдения. Треть эскорта была уничтожена в пути, но шлюпка достигла земли. Ее приборы начали передавать нам необходимые сведения.

Гравитация, температура, давление и состав атмосферы были удовлетворительными. С этой точки зрения ничто не препятствовало высадке людей на Арес и жизни там на свежем воздухе. Даже уровень радиоактивности на земле был низким: выпадение радиоактивных осадков на большой высоте не выглядело по-настоящему опасным, — точнее сказать, их последствия пока еще не ощущались.

И однако же на поверхности планеты не было ни малейшего следа органической жизни: несмотря на их неважное качество, изображения, передаваемые телевизионными камерами, предоставляли нам достаточную информацию. Они показывали голую, каменистую, слегка холмистую землю, над которой носились поднимаемые ветрами облака пыли. Небольшие возвышенности с порой неровными контурами могли быть руинами, но ничто не позволяло утверждать это наверняка.

Спустя двое суток, поскольку аресийцы не предпринимали никаких попыток атаковать или даже просто связаться с нашей шлюпкой, адмирал решил укрепить плацдарм. Три другие цели продолжали довольно успешно сопротивляться, но системы обороны южного континента, казалось, были действительно нейтрализованы.

Корабль сопровождения «Церера» предпринял осторожную высадку под защитой своего собственного вооружения и вооружения трех прикрывавших его крейсеров. Несколько неуверенных ракет поднялись ему навстречу и были уничтожены задолго до того, как смогли приблизиться к нему. Около полудня 13 января (по теллусийскому календарю) на поверхность Ареса ступили первые люди.

На следующий день настал черед «Карачи», сопровождаемого тремя небольшими кораблями. В крейсер попала ракета, но обошлось без серьезных повреждений. На планету высадилась уже треть флота.

Тем временем остальные пытались погасить другие очаги сопротивления. Они уже заметно ослабли, но, возможно, просто пытались экономить боеприпасы.

Экипаж «Ириды» единодушно попросил разрешить ему присоединиться к десантному корпусу, и нашему звездолету позволили тоже приземлиться на прибрежной равнине южного континента. Наша высадка под защитой одного из кораблей сопровождения прошла без происшествий. Противник, очевидно, отказался от противодействия укреплению плацдарма.

По прибытии мы обнаружили небольшую, уже хорошо организованную базу. Артиллерия звездолетов прикрывала огнем все пространство над нами и вокруг нас в радиусе двухсот километров. Были вырыты глубокие укрытия. Несколько наземных транспортных средств облегчали перевозку в этом укрепленном лагере и проводили короткую разведку окрестностей благодаря наскоро обустроенной сети дорог, расширявшейся изо дня в день.

База была построена на берегу океана. Днем, несмотря на удаленность от Гелиоса, там стояла жуткая жара, потому что мы находились на двадцать пятом градусе широты и в южном полушарии в самом разгаре было лето. Ночью, напротив, был ледяной холод.

Пейзаж был совершенно пустынным: камни, скалы, пыль насколько хватало глаз. К счастью, с высокой горной цепи, зубчатые контуры которой вырисовывались на южном горизонте, спускалось множество рек.

На следующий день после прибытия мы прогулялись вокруг лагеря в сопровождении нескольких опытных офицеров (они находились там уже три дня!), которые показали нам достопримечательности этих мест.

Нагромождения камней, изображения которых нам передавали телевизионные камеры, действительно походили на руины. Но в каком они были состоянии!.. Их возраст был, безусловно, несколько столетий. Вполне узнаваемыми выглядели лишь фундаменты и цоколи. Остальное было только кучей разбитых камней, из которой кое-где торчали обломки окислившегося металла. Впрочем, один из сопровождавших нас офицеров сказал нам, что он убежден: даже поверхностные раскопки обнаружат гораздо лучше сохранившиеся подземные залы, в которых, возможно, мы обнаружим какие-нибудь интересные ископаемые остатки, а может — как знать? — и произведенные местными жителями предметы в хорошем состоянии.