Так шли мы к победе - [164]

При подготовке наступления мы всегда считали одной из самых важных и неотложных забот всемерное обеспечение скрытности. На этот раз мы постарались реализовать все имевшиеся у нас возможности. Прежде всего, как обычно, максимально ограничили круг лиц, которые знали цель намеченных командованием фронта мероприятий. Были запрещены какие-либо переговоры по всем средствам связи о вопросах наступления, тщательно спланирована и обеспечена была скрытность перегруппировки войск на новое направление. Этому способствовала и хорошо налаженная штабом комендантская служба. Генерал В. В. Курасов был блестящим ее организатором. Строго-настрого запретили мы проводить рекогносцировку местности в районе наступления большими группами и в офицерском обмундировании. Генералам и офицерам было разрешено появляться у переднего края обороны только в красноармейском обмундировании или в маскировочных халатах. Было, также, запрещено передвижение войск и техники в светлое время суток.

Но на этот раз мы не ограничились лишь мерами маскировки, а решили активно дезинформировать противника о наших намерениях, прежде всего, генералам П. Ф. Малышеву н В. Т. Обухову было приказано демонстрировать возобновление наступления на Ригу с юга: активизировать все виды разведки, совершать перегруппировки войск, показывать движение автотранспорта к линии фртота и т. д. По проводным средствам связи специально подготовленные командиры вели переговоры, связанные с подготовкой к возобновлению наступления, и так далее.

Такая же задача была поставлена генералу Крейзеру в районе Елгавы. А под Шяуляем, наоборот, были организованы демонстративные оборонительные работы: усиливались заграждения, углублялись окопы, разветвлялась сеть ходов сообщения, по телефонной сети разговоры велись только по вопросам укрепления обороны.

Творчески потрудились в ходе подготовки артиллерийского обеспечения операции генерал Н. М. Хлебников и его штаб. Несмотря на то, что у нас были достаточно высокие артиллерийские плотности, чтобы обеспечить поддержку атаки двойным огневым валом, артиллеристы совершенно разумно предложили поддержать атаку пехоты и танков методом последовательного сосредоточения огня, да и то лишь на глубину 2–2,5 километра. Такой метод артиллерийской поддержки атаки соответствовал очаговому и неглубокому характеру первой оборонительной полосы. И это в свою очередь гарантировало большую экономию боеприпасов. Так же напряженно и плодотворно работали все другие службы.

Но как мы не торопились, а отпущенные на подготовку наступления 6 суток таяли молниеносно. 1 октября невозмутимый обычно В. В. Курасов пришел ко мне в весьма возбужденном состоянии.

— Не успеваем к назначеиному сроку, товарищ командующий! — начал он прямо с порога. — Задыхается штаб, изматываются войска, работы еще уйма, а уже время докладывать о готовности к наступлению.

Я сразу обезоружил Владимира Васильевича согласием просить А. М. Василевского отсрочить на пару суток начало наступления. Мы доложили ему точный растет времени, необходимого на завершение подготовки, и маршал обещал выпросить у Ставки еще два дня.

Ставка разрешила начать наступление 5 октября. К этому сроку надо было успеть во что бы то ни стало. И почти все генералы и офицеры фронтового управления разъехались по войскам для контроля за подготовкой к наступлению и оказания помощи.

Генерал Д. С. Леонов, начальник политического управления фронта генерал М. Ф. Дребеднев, его заместители полковники Медведев и Филатов, начальник организационно-инструкторского отдела полковник Диброва и другие политработники постоянно находились в войсках. Огромное моральное воздействие оказывало на бойцов в командиров освещение материалов Государственной Чрезвычайной Комиссии по расследованию злодеяний фашистов. После одной из бесед, в ходе которой было рассказано о зверской расправе фашистов над несколькими тысячами советских граждан в Жагаре, вблизи от района предстоящего нашего наступления, солдат Безногих сказал:

— Физическую усталость можно вынести, но нельзя больше терпеть бесчинство фашистских зверей на нашей земле…

Хорошие результаты давали встречи солдат с бывалыми воинами. Смотрели они на подобного себе по внешности паренька с орденом на гимнастерке, на счету которого несколько подбитых «тигров» и десятки уничтоженных фашистов, и думали: «Значит, и мне такая задача по плечу».

В то время когда армии первого эшелона готовились к прорыву, мы постепенно вносили ясность в план использования 4-й ударной и 51-й армий, которые к началу наступления должны сдать войскам 2-го Прибалтийского фронта прежние свои рубежи. Раньше всего, мы указали севернее Шяуляя районы, где эти объединения должны были сосредоточиться. А 3 октября 51-й была поставлена конкретная задача подготовиться к вводу в сражение на третий день наступления с рубежа городов Тришкяй, Упина и, развивая наступление в общем направлении на Тельшяй, Паланга, овладеть рубежом Кальвария, Плупге.

Почти до самого начала активных действий мы колебались, какую конкретно задачу поставить 4-й ударной.

В конце концов мы пришли к выводу, что с первых же дней наступления главная ударная группировка фронта подвергнется сильному давлению с севера и, как это было в июльском наступлении, 6-я гвардейская армия вынуждена будет развертываться фронтом на север для отражения контрударов. Надо было освободить ее от необходимости сковывать свои силы в обороне. Поэтому мы поставили 4-й ударной задачу занять своим 84-м стрелковым корпусом оборону на правом фланге ударной группировки фронта по реке Свете фронтом на северо-запад и подготовить совместно с 3-м гвардейским мехкорпусом контрудар на Ауце. Таким образом, по мере продвижения 6-й гвардейской армии на запад прикрывать ее от ударов с севера должна 4-я ударная армия перемещением на северо-запад.