Так поступают в свете - [21]
Мирабелл. Тогда я буду вставать ни свет ни заря.
Милламент. Вставайте, когда вам охота, бездельник вы этакий! И смотрите, не смейте никак обзывать меня. Запомните, я этого не потерплю!
Мирабелл. Обзывать — вас?!
Милламент. Ну да, женушкой там, душечкой, лапушкой, ягодкой, конфеткой и другими разными тошнотворными кличками, которыми обычно щеголяют супруги. Так вот: я этого не выношу. Мы с вами, милый Мирабелл, не будем ни ластиться друг к другу, ни целоваться-миловаться на людях подобно тому, как поступают леди Сюсюкл и сэр Напролом. Не будем в первое воскресенье после свадьбы кататься в новой коляске по Гайд-Парку[71], провожаемые взглядами и шепотом встречных, чтоб потом никогда больше не появиться вместе. Словно в первую неделю мы исполнены взаимной гордости, а в последующие годы стыдимся друг друга. Мы не станем ездить вместе по гостям и в театр. Будем сдержанны и учтивы: до того сдержанны, что люди подумают — мы целый век женаты, а учтивы так — ну точно не женились вовсе.
Мирабелл. Каковы еще ваши условия? Пока все, что вы говорите, вполне здраво.
Милламент. Так, пустяки! Чтобы мне не мешали посещать и принимать, кого я вздумаю; переписываться с кем захочу — никаких вопросов и строгих взглядов! Носить, что мне по нраву; разговаривать, о чем пожелаю; чтоб меня не заставляли беседовать с противными остроумцами, потому что они наши приятели, и водить дружбу с глупцами, потому что они, видите ли, ваша родня. Буду выходить к столу, когда мне вздумается, иногда — как найдет каприз обедать у себя в гардеробной, и чтоб никаких "что?" и "почему?"! Не хочу, чтоб врывались в мой кабинет, чтоб мешали мне царить за чайным столом: вам придется наперед спрашивать разрешения, если вздумаете принять участие в наших чаепитиях. И наконец, в какой бы комнате я ни сидела, вам непременно следует постучаться, прежде чем войти. При таком договоре, если у меня достанет сил выдержать вас подольше, я мало-помалу ужмусь до размеров обычной жены.
Мирабелл. Вы запрашиваете вдвое за каждое блюдо! Разрешите и мне выдвинуть свои условия, а то как бы не вышло, что ко времени, когда вы ужметесь до размеров обычной жены, я, чего доброго, перещеголяю размерами обычного мужа.
Милламент. Говорите, извольте. Выдвигайте условия, не скромничайте!
Мирабелл. Благодарю. Так вот: во-первых, я настаиваю, чтобы все знакомые были для вас равны; чтоб вы не избирали себе в наперсницы какую-нибудь представительницу своего пола — этакую закадычную подружку, которая доверит вам свои сердечные тайны и начнет подбивать вас на откровенность. Не вздумайте держать ее при себе вместо приманки, чтоб она, укрывшись под маской, высматривала вам кавалера в театральной давке, а потом тащила вас домой в притворном страхе, когда вам придет в голову, что вас узнали. Тут вы приметесь бранить меня за то, что я пропустил спектакль и испортил вам удовольствие; и делать все это лишь затем, чтобы испытать меня и проверить мою верность.
Милламент. Что за мерзкий пункт! Мыслимо ли, чтобы я пошла в театр под маской!
Мирабелл. Далее: сговоримся, что покуда мне нравится ваше лицо, пусть оно нравится и вам, и чтоб вы никаких не прилагали усилий так ли, сяк ли его улучшить. По сему я запрещаю вам пользоваться как дневными, так и ночными притираниями, изготовленными из всевозможных жиров и невесть чего еще — из костей борова, заячьей желчи, свиной мочи и мозгов жареного кота. Словом, чтобы никаких сношений с разными пособницами красоты! Далее: двери моего дома будут закрыты для коробейников, торгующих грошевым муслином, фарфоровыми безделушками, веерами, восточными шелками и прочим. Далее, когда вы забеременеете…
Милламент. О, не смейте об этом!
Мирабелл.…что весьма возможно, если наши старания не окажутся тщетными…
Милламент. Противные старания!..
Мирабелл. Я восстану против всяких корсетов и шнуровок, от которых голова моего сына может уподобиться сахарной, а сам он станет чем-то вроде коряжки. Наконец, о ваших чаепитиях — готов подчиниться здесь вашей воле, но с одной оговоркой: обещайте держаться обычных границ и довольствоваться незатейливыми привычными напитками — как то: шоколадом, кофе, чаем. То же касается и застольных бесед. Говорите, о чем все говорят: обсуждайте моды, сплетничайте за глаза, вышучивайте друзей, но только смотрите — никаких покушений на мужские привилегии — никаких тостов, здравиц! Во избежание этого изгоняю с вашего стола всякие заморские возбуждающие напитки вроде апельсинового бренди, разных анисовок, лимонных и коричных настоек, барбадосской воды[72], а заодно и наливки, особливо настоенные на мускатном шалфее. Вот усыпительные — из первоцвета, мака и прочего — эти можно. Таковы мои условия, а в остальном надеюсь быть вам уступчивым и покладистым мужем.
Милламент. Это просто ужасно! Тошнотворные напитки! Гнусные тосты, бражничество — ненавижу подобную мерзость!
Мирабелл. Итак, договор заключен. Могу я поцеловать вам руку в знак помолвки? Вот и свидетельница, пришедшая скрепить наш сговор.
