Так поступают в свете - [2]

, учеником коего он являлся; а Теофраст, как известно, был не только учеником, но и прямым преемником Аристотеля[16], первого и величайшего учителя поэзии. Все это были великие образцы для подражания. Но еще одно счастливое обстоятельство, и притом немалое, помогало Теренцию совершенствовать стиль своих комедий, служивший им украшением, и правдиво изображать людские нравы, а именно — та свобода, какой он пользовался в общении с Лелием и Сципионом, двумя влиятельнейшими и образованнейшими людьми своего времени. А ведь возможность подобного общения есть единственно надежное средство для создания яркого диалога.

Если окажется, что в какой-то части своей комедии я достиг большей точности в языке и стиле или, по крайней мере, заметно улучшил их по сравнению с написанным мною прежде, я почту себя обязанным с благодарностью и гордостью приписать оное чести общения с вашей милостью и с вашими во всем достойными вас друзьями, в обществе которых я пребывал прошлым летом в поместье вашего сиятельства; ибо как раз после этого и была написана моя комедия. Если же я не преуспел в своем искусстве, остается лишь пожалеть, что обществом лиц, многие из которых вполне подстать Сципиону и Лелию, пользовался тот, кто талантом своим уступает Теренцию.

Мнится мне, что поэзия является едва ли единственным из искусств, не притязающим доселе на покровительство вашей милости. Архитектура и живопись к великой чести нашей родины процветают под влиянием вашим и попечением, меж тем как поэзия, эта старшая из сестер и праматерь многих искусств, отступилась, очевидно, от исконного своего права, пренебрегши своим долгом перед вашей милостью и дозволив другим, появившимся позже искусствам укрепиться в расположении вашем, для которого у нее куда больше оснований. Поэзия по природе своей священна для тех, кто отмечен величием и добротой; меж ними есть род взаимного тяготения, и великие к ней благосклонны. Обращаться к ним — привилегия поэзии, у них же — исключительное право ей покровительствовать.

Сей неоспоримый принцип служит главным оправданием для сочинителей, посвящающих свои творения великим личностям. И все же я хотел бы надеяться, что мое обращение к вам не отмечено искательством, большинству оных сочинений присущим; и коль скоро я сумею отличить вашу милость среди достойнейших, пусть мое подношение займет особое место среди других благодаря чрезвычайному моему почтению к вам и убедит вашу милость, сколь высоко ценит ваше радушие и огромные заслуги вашего сиятельства

покорный и безмерно благодарный слуга

Уильям Конгрив

Пролог, который читает мистер Беттертон

Поэты — вид несчастнейший глупцов:

Рок, с прочими не строгий, к ним суров.

Они — Фортуны всемогущей чада,

Но мать их в дураках оставить рада:

Ей тех милей, кто от нее рожден,

Сыны Природы, дураки с пелен.

Вот этим, как птенцам кукушки злобной,

В ее гнезде, для них чужом, удобно

Она, все блага отдавая им,

Не оставляет ничего своим.

Поэт есть жертва зрителей столицы:

За карты с ними как бы он садится,

Но даже если первый куш сорвет,

Ему едва ль вторично повезет,

А проиграв однажды, он — банкрот.

Вчера снискав благоволенье зала,

Сегодня автор может впасть в опалу,

И уж тогда его не пощадят:

У нас заслуги прежние не чтят,

А тот, кто уповал на них беспечно,

С Парнаса изгоняется навечно.

Пусть драматург клянется, что убил

На пьесу много времени и сил

Тем хуже! Он не стоит сожалений,

Коль глупость — плод столь долгих размышлений.

Пусть слово даст, что зла не затаит,

Коль зал иную сцену освистит

Ложь! Это он, себя спасая, льстит.

Пусть остр его сюжет и мысли новы

Вздор! Это вкуса признаки дурного…

Извольте же, не будет вам сатир

К чему они, коль совершенен мир?

Раз оскорбленье видят в поученье,

Цель автора — лишь ваше развлеченье.

А коль показан им дурак иль плут,

Не злитесь: их ведь нет меж вами тут.

Скажу вам покороче: пьеса эта

Создание смиренного поэта,

Который, как спектакль ни примет зал,

Ваш приговор заранее признал.

Действующие лица [17]

Мужчины

Фейнелл, влюбленный в миссис Марвуд.

Мирабелл, влюбленный в миссис Милламент.

Уитвуд

поклонники миссис Милламент.

Петьюлент

Сэр Уилфул Уитвуд, сводный брат Уитвуда и племянник леди Уишфорт.

Уейтвелл, камердинер Мирабелла.

Женщины

Леди Уишфорт, ненавистница Мирабелла, который прежде для видимости за ней ухаживал.

Миссис Милламент[18], племянница леди Уишфорт, красавица, влюбленная в Мирабелла.

Миссис Марвуд, подруга мистера Фейнелла, влюбленная в Мирабелла.

Миссис Фейнелл, дочь леди Уишфорт и жена Фейнелла, некогда состоявшая в дружбе с Мирабеллом.

Фойбл, служанка леди Уишфорт.

Минсинг, служанка миссис Милламент.

Слуги, служанки, лакеи, танцоры.

Место действия — Лондон.

Время действия — эпоха, современная автору.

Действие первое

Шоколадная[19]

Мирабелл и Фейнелл встают из-за карт; около них хлопочет служанка Бетти.

Мирабелл. Везет же тебе, Фейнелл!

Фейнелл. На сегодня хватит?

Мирабелл. Как хочешь. Можно еще, чтобы доставить тебе удовольствие.

Фейнелл. Не стоит. В другой раз будешь повнимательнее — отыграешься, а сегодня тебе не до карт — ты думаешь о чем-то другом. Равнодушие партнера к неудаче портит удовольствие от выигрыша. Играть с мужчиной, который безразличен к проигрышу, все равно что завести интрижку с женщиной, равнодушной к своей репутации.