Так начиналось… - [77]

Если подняться на одну из сопок Хамар-Дабана в Забайкалье, то перед взором откроется панорама, напоминающая о том, что человек вторгся в самое сердце природы. На фоне прибайкальской тайги высятся строения из алюминия, бетона, стекла. Байкальский целлюлозный завод — предприятие, строительство которого вызвало немало споров и дискуссий. Не погубит ли его соседство уникальное творение природы — «славное море — священный Байкал», один из немногих источников пресной воды, оставшихся на планете не запачканным грязью индустриальной цивилизации?

Тревога за будущее Байкала вызвала к жизни сооружения, которым пока нет подобных на других предприятиях. Это водоочистка.

…В заводской лаборатории на видном месте стоит стеклянная батарея пробирок. В первой — темно-коричневая жижа. В последней — прозрачная вода. В первой — отходы производства. В последней — сточная вода после очистки.

Завод берет воду из Байкала. И возвращает ее туда же.

Сложный путь ежедневно проходят 240 тысяч кубометров промышленных стоков, прежде чем они снова, уже очищенными, попадут в Байкал. Загрязненная вода отстаивается в огромных аэротэнках, проходит биологическую и химическую очистку в двадцати песчано-гравийных фильтрах, обесцвечивается и, наконец, поступает в пруды-аэраторы. Отсюда, обогатившись кислородом, полностью обезвреженная и прозрачная вода поступает в Байкал через два колодца глубиной в 60 метров. Если же вдруг где-то на очистных сооружениях произойдет авария, то промышленные стоки направляются в специальные накопители огромной вместимости. Загрязнения не произойдет. Если, паче чаяния, это случилось бы, урон от загрязнения озера подсчитать невозможно. Гибель байкальского омуля при этом далеко не самая страшная потеря.

Представим себе, что в прозрачную озерную воду выплеснулась коричневая ядовитая жижа. Разве можно вычерпать из ведра колодезной воды каплю химических чернил? Нет, лучше не ставить перед собой таких проблем. Надо исключить из жизни малейшую вероятность аварии.

Как же это сделать? Прежде всего выяснить, на что годится коричневая масса — лигнин. Наука не нашла ему еще достойного применения. Лигнин — это самая большая забота ученых-лесохимиков. Академик А. Калниньш сумел применить его в качестве связующего вещества при производстве из отходов древесно-волокнистых плит. Лигнин обходится дешевле синтетических смол. Увы, но сами плиты производятся пока в малом количестве. А ресурсы лигнина в промышленности достигают внушительных объемов: это 10 миллионов тонн сырья и одновременно 10 миллионов тонн яда, отравляющего водоемы страны, — вот что такое лигнин. Эту цифру Калниньш привел на совещании в Риге, куда по инициативе Института химии древесины съехались ученые всей страны.

Кроме химиков, в совещании участвовало немало микробиологов, в том числе и молодежь из Олайне.

История лингвистики знает такой случай. Чтобы расшифровать надпись на древнем папирусе на языке древних египтян, археолог обратился к помощи латыни. Дело в том, что некоторые тексты папируса были написаны сразу на двух языках. Древнеегипетский язык давно умер, а латынь нам известна. Сличив две одинаковые надписи, ученый заменил древние иероглифы латынью, а потом расшифровал весь папирус.

Микробиология — это латынь для лесохимиков. Там, где не дают эффекта традиционные методы химии, там выручают микроорганизмы.

Мы уже упоминали грибок коричневой гнили. Калниньш приложил немало усилий, чтобы защитить от него древесину. Этот микроб интересен тем, что уничтожает целлюлозу, не трогая лигнина. Чтобы поставить лигнин на службу практике, надо прежде всего научиться выделить его в чистом виде из отходов производства.

В 1947 году в Приморье наши ученые нашли несколько трухлявых кедров, пораженных коричневой гнилью. Кусок дерева, изъеденный грибком, поместили в древесный спирт. Спирт растворил труху и «вынес» ее на поверхность. В осадке остался чистый лигнин.

Работу спирта могут еще успешнее выполнить ферменты, вырабатываемые тем же грибком. Значит, можно одним выстрелом убить двух зайцев: очистить от лигнина сточные воды фабрик и превратить лигнин в сырье для органического синтеза.

Первая пристрелка кое-что дала. Рижские лесохимики нашли лигнину следующее занятие. Обычно для окраски мебели в коричневые тона применяется бейц — продукт сложной переработки сланцев. Бейц из лигнина оказалось получить и проще и в два раза дешевле. Но рижский бейц сможет поглотить ничтожную часть отходов.

Выливать остальное в водоемы? Наука не сказала еще веского слова о лигнине.

Профессор П. В. Васильев, например, предлагает направить стоки целлюлозных цехов на орошение лесных плантаций. Посаженные вблизи цехов быстрорастущие древесные породы станут надежным источником сырья.

Еще один путь использования лигнина открыли чешские ученые. Как известно, микроорганизмы некоторых видов обладают колоссальной прожорливостью. Не заставить ли их питаться коричневой жижей?

В Микробиологическом институте Чехословацкой академии наук создан новый тип удобрения. Отходы бумажно-целлюлозной промышленности компостируются в смеси с торфом. Туда же добавляются найденные в почве микроорганизмы (клостридиум). Они способны «переварить» растворимые и нерастворимые формы лигнина. Время приготовления компоста при нормальной температуре — 90–120 дней. Новое торфо-лигниновое удобрение успешно испытано на полях картофеля, кукурузы и капусты. Во всех случаях оно дало повышение урожая.