Так начиналось… - [70]
Первая встреча была заочной. Близкий мне человек болел туберкулезом. Знакомые посоветовали: напишите в Ригу в Институт лесохозяйственных проблем Калниньшу. Он поможет. У них есть новое эффективное средство — ПАСК. Письмо ушло. А вскоре в ответ пришла посылочка с лекарством.
ПАСК (парааминосалициловая кислота) спас жизнь не одному больному. Тысячи людей в нашей стране с благодарностью вспоминают А. Я. Калниньша, С. А. Гиллера и других создателей этого препарата.
И вот я в Риге. Улица Академияс. Здесь расположен целый комплекс новых институтов — органического синтеза, механики полимеров, химии древесины. И внешний вид, и оборудование — модерн, в самом хорошем понимании этого слова…
Синтез, полимеры, химия… Уже из названий видно, что институты занимаются родственными проблемами. Роднит их и еще одно обстоятельство: они, так сказать, братья по происхождению. Все эти научные центры — дети одного отца: они вышли из недр Института лесохозяйственных проблем. Его основатель, профессор Калниньш, тоже распростился со своим детищем. Оставив его на своих учеников, академик возглавил Институт химии древесины.
Жизнь Арвида Яновича Калниньша могла бы послужить благодатным материалом для романиста. Она полна драматических конфликтов и ситуаций. Сын простого лесника, он сумел еще в 1916 году благодаря своей одаренности и трудолюбию окончить политехнический институт, и на год раньше срока. Его учителем был известный химик академик Вальден.
1917 год. Западный фронт. Калниньш — сапер. Демобилизация застает его на Украине, и он остается работать в губсовнархозе. Заведует лесным отделом и одновременно читает лекции по химии в Житомирском пединституте.
1920 год. Возвращается на родину. Избран доцентом кафедры лесной технологии.
1925 год. Министр просвещения в буржуазном «правительстве специалистов». Наука в той Латвии тогда находилась в ведении этого министра.
— «Ведать» было, собственно говоря, некем, — вспоминает Арвид Янович. — По химии, механике, биологии, физике и другим точным наукам работало человек десять-двенадцать. А теперь только в институте, где я директорствую, полторы сотни творческих научных работников. Три доктора и двадцать один кандидат.
Министром Калниньш пробыл недолго. Независимый специалист оказался чересчур независимым. К тому же он слишком много мечтал о переменах, прогрессе и прочих рискованных экспериментах не только в своей научной, но и в социальной области.
Февраль 1940 года. Калниньш становится председателем Общества культурного сближения народов Латвии и СССР.
Июль того же года. Одним из первых решений правительства только образовавшейся Латвийской ССР было назначение профессора проректором Сельскохозяйственной академии.
Война оборвала созидательную деятельность народа. Оккупанты тут же уволили Калниньша из академии. Профессору припомнили все. И просоветские настроения, и то, что он еще в буржуазном парламенте голосовал за отчуждение баронских земель без вознаграждения. Фашистский листок «Национальная Земгалия» требовал 31 июля 1941 года «отстранить от должности коммунистических профессоров А. Калниньша и других». Арвид Янович был брошен в Рижскую центральную тюрьму.
Только через три года, когда Рига стала свободной, он вернулся к педагогической деятельности.
1946 год. За особые заслуги в восстановлении мостов через Даугаву профессор награждается боевым орденом Красной Звезды.
А еще через четыре года ему была присуждена Государственная премия. За ПАСК. Тот самый, с которого начался наш рассказ.
В биографическом справочнике «Русские ботаники» химик Калниньш назван физиологом растений. Почему? Ответ на этот вопрос дают его труды.
Городов, которые своим появлением на свет делают географические карты устаревшими, в нашей стране много. Они растут как грибы. И как грибы все чем-то похожи друг на друга. Поэтому я не буду описывать новостройки Олайне, его улицы, выросшие прямо в лесу, и болезни его роста.
Судьба Олайне тесно связана с химией. Об этом вас предупредит дорожный указатель перед последним поворотом на пути в город. «Завод пластмасс», «Завод химических реактивов».
Термин «большая химия» относителен вообще. А по отношению к Олайне он просто неверен. Комплекс, который возводится в Олайне, лучше охарактеризовать понятием «малая химия» (не по значению, разумеется). Или, еще лучше, «тонкая химия». А если говорить о заводе химреактивов, то здесь и само слово «химия» не очень уместно.
Олайне — и в этом заключается его специфика — будущий центр биохимической промышленности Латвии. Биохимия не в лаборатории, а в цехе! Это дело новое, очень сложное и невероятно интересное. Потому, наверное, в Олайне так тянется молодежь со всех концов республики.
Гунневальд Гайшайс, главный инженер завода химреактивов, показал мне образцы, изготовленные в ЦЗЛ — центральной заводской лаборатории. Стеклянные бутылочки, полиэтиленовые пакетики. Расфасовка по нескольку граммов. Потребители олайнской продукции будут получать ее в мизерных партиях. Но не в объемах дело!
Прочитаем внимательно названия: РНК, АТФ, КМЦ, нуклеотиды…
Неспециалисту трудно с первого раза правильно выговорить эти слова. Рибонуклеиновая кислота (РНК). Аденозинтрифосфорная кислота (АТФ). Карбоксилметилцеллюлоза (КМЦ). Естественный вопрос: кому и зачем нужны эти вещества?
