Так начиналось… - [6]

Шрифт
Интервал

Выдающийся математик А. А. Марков великому князю написал: «Считаю необходимым заявить, что я не могу изменять своих убеждений по приказанию начальства».

Это было в феврале 1905 года.

А в октябре, когда царское правительство размещало в столице солдат для подавления революции, академики большинством голосов решают: «Не допускать войсковые части и полицейские наряды в здание Академии наук».

Не только слова, но еще больше действия, поступки определяют лицо человека. В день похорон Николая Баумана приват-доцент его императорского величества Московского университета Николай Кольцов укрывает в своем кабинете нелегальный студенческий комитет. А вскоре на свои личные средства он издает книгу, которая конфискуется правительством через два часа после поступления в продажу.

Я видел ее в музее книги Ленинской библиотеки. Небольшая брошюра — она называется «Памяти павших» — посвящена жертвам из среды московского студенчества в октябрьские и декабрьские дни пятого года. В черной траурной рамке имена убитых и перечень безымянных.

К. П. Романов, студент С.-Петербургского технологического института. Убит в манеже 12 декабря…

Л. Г. Кабакидзе, студент Московского университета. Убит у Горбатого моста.

Два неизвестных студента. Убиты на Пресне…

А вот отрывок из этого обличительного документа: «Москва видела поразительное зрелище: похороны Баумана, убитого 18 октября. Десятки тысяч народа в стройном порядке с пением похоронного марша и с красными флагами прошли через весь город. Из эпизодов этого дня я запомнил один. Утром с Прохоровской фабрики двинулась навстречу шествию, чтобы принять участие, большая толпа рабочих. Когда они дошли по Никитской до Моховой, они остановились перед университетом, чтобы приветствовать это здание, давшее им приют для собраний и митингов во время забастовки, чтобы приветствовать московское студенчество. Не страшно за будущее русской высшей школы, если у нее народились уже такие союзники».

Не страшно за будущее!

Весной 1918 года — первой весной Советского государства — к этой мысли один за другим приходят выдающиеся русские ученые. Гражданин брал верх в маститом, далеком от политики академике. Н. К. Кольцов, несмотря на все сложности, развертывает деятельность созданного им Института экспериментальной биологии. А. Е. Ферсман, исполнявший обязанности председателя КЕПС, представляет в Наркомпрос материалы по производительным силам России. Саратовец Н. И. Сус энергично приступает к разведению леса в сухой степи. А Н. И. Вавилов отправляется в очередную экспедицию в неспокойное тогда Нижнее Поволжье.

Наступила весна, предвестница добрых перемен. Потепление наступило и в отношениях ученых с официальными представителями.

Объясняя в те дни Луначарскому причины робости, с какой выявлялись для нужд народного хозяйства богатства страны, Ольденбург очень точно подметил. Дело было не столько в самой науке, сколько в отношении властей к ней. Мешала «издавняя боязнь всякого строительства на новых началах». А русская наука уже дала образцы такого строительства. И КЕПС, и Русское ботаническое общество, и Народный университет имени Шанявского, возникшие накануне революции, были не просто очередными академическими учреждениями. Они были научными коллективами и отражали тягу ученых к общественной жизни, постановке наукой гражданских вопросов. Но именно этого и боялся царизм, не без оснований усматривая в таких коллективах возможность «опасного объединения прогрессивных сил, и особенно там, где дело касалось вопросов экономических».

Естественно, что самодержавие старалось попридержать академию в черном теле. В довоенном бюджете академии на развитие науки было выделено всего 47 тысяч рублей.

Академик И. П. Павлов на личные средства содержал лаборанта в физиологической лаборатории. И. П. Бородин и М. С. Воронин вынуждены были на свои деньги основать первую биологическую станцию на Валдае для изучения растительности пресноводных водоемов. Так же поступил С. Н. Скадовский, когда возникла потребность создать гидрофизиологическую станцию в Звенигороде.

Инициатива ученых сплошь и рядом натыкалась на бесконечные препятствия. Министр Кассо в Государственной думе провалил после бурных дебатов предложение науки развернуть работы по добыче и исследованию радия. Правительство отказало КЕПС и в отпуске кредита на освоение месторождения вольфрама, хотя речь шла о грошах. Узнав об этом, академик А. Н. Крылов вскипел:

— Этому безобразию должен быть, положен конец. Но ничего, скоро к черту полетит вся царская семья и великие князья, которые захватили вольфрамовые месторождения Забайкалья! Вот… — и он вынул из кармана 500 рублей на обследование кавказских месторождений редких металлов, необходимых для спасения армии, погибающей от отсутствия снарядов.

Даже члены Государственной думы, которым было поручено обследовать состояние академии, пришли в уныние, завершив свою миссию. Вот что писал один из них:

«Трудно передать то тяжелое состояние, которое мы вынесли из посещения нашей императорской академии, этого храма науки, которым должно гордиться каждое культурное государство, и особенно такое, как наша богатая своими произведениями родина, занимающая почти шестую часть земного шара. Направляясь в академию, мы, конечно, были уже подготовлены к мысли о том, чтó найдем в тех отделах, которые нас интересовали, но встреченное там превзошло все наши ожидания. Заключая в себе огромное разнообразие научных богатств, собранных со всех концов нашего обширного отечества, богатств, которым могут позавидовать лучшие музеи Западной Европы, академия наша тем не менее вынуждена оставлять многие из них недоступными для народа, так как при тесноте своего помещения и при недостатке в ученых, хранителях и лаборантах некоторые музеи остаются закрытыми для публики, богатства их стоят закупоренными в ящиках и неразобранными целые десятки лет. Если бы не собственное убеждение на месте, трудно было бы поверить, что в нашей столице, в городе Петра Великого, возможно такое отношение к ее храму — академии.


Еще от автора Владимир Дмитриевич Крупин
Карлики рождают гигантов

О чем эта книга?О карликах, которые находятся вокруг нас и внутри нас. Они создают жизнь, составляют ее и управляют ею. Среди этих карликов есть свои пигмеи и свои великаны. Они могут быть химическими веществами или живыми существами. Микроб, прилепившийся к яблочной кожуре, во столько же раз меньше яблока, во сколько само оно меньше земного шара.Очень часто от такого карлика всецело зависит судьба гиганта.О крепнущем союзе биологии с точными науками, прежде всего с химией, автор ведет речь в книге «Карлики рождают гигантов» и стремится посвятить читателя в практические аспекты таких отраслей знания, как радиационная селекция и генетика, химический мутагенез, биохимия, биофизика и химия физиологически активных соединений.


Рекомендуем почитать
Алексей Васильевич Шубников (1887—1970)

Книга посвящена жизни и творчеству выдающегося советского кристаллографа, основоположника и руководителя новейших направлений в отечественной науке о кристаллах, основателя и первого директора единственного в мире Института кристаллографии при Академии наук СССР академика Алексея Васильевича Шубникова (1887—1970). Классические труды ученого по симметрии, кристаллофизике, кристаллогенезису приобрели всемирную известность и открыли новые горизонты в науке. А. В. Шубников является основателем технической кристаллографии.


Квантовая модель атома. Нильс Бор. Квантовый загранпаспорт

Нильс Бор — одна из ключевых фигур квантовой революции, охватившей науку в XX веке. Его модель атома предполагала трансформацию пределов знания, она вытеснила механистическую модель классической физики. Этот выдающийся сторонник новой теории защищал ее самые глубокие физические и философские следствия от скептиков вроде Альберта Эйнштейна. Он превратил родной Копенгаген в мировой центр теоретической физики, хотя с приходом к власти нацистов был вынужден покинуть Данию и обосноваться в США. В конце войны Бор активно выступал за разоружение, за интернационализацию науки и мирное использование ядерной энергии.


Магнетизм высокого напряжения. Максвелл. Электромагнитный синтез

Джеймс Клерк Максвелл был одним из самых блестящих умов XIX века. Его работы легли в основу двух революционных концепций следующего столетия — теории относительности и квантовой теории. Максвелл объединил электричество и магнетизм в коротком ряду элегантных уравнений, представляющих собой настоящую вершину физики всех времен на уровне достижений Галилея, Ньютона и Эйнштейна. Несмотря на всю революционность его идей, Максвелл, будучи очень религиозным человеком, всегда считал, что научное знание должно иметь некие пределы — пределы, которые, как ни парадоксально, он превзошел как никто другой.


Знание-сила, 2006 № 12 (954)

Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал.


Занимательное дождеведение: дождь в истории, науке и искусстве

«Занимательное дождеведение» – первая книга об истории дождя.Вы узнаете, как большая буря и намерение вступить в брак привели к величайшей охоте на ведьм в мировой истории, в чем тайна рыбных и разноцветных дождей, как люди пытались подчинить себе дождь танцами и перемещением облаков, как дождь вдохновил Вуди Аллена, Рэя Брэдбери и Курта Кобейна, а Даниеля Дефо сделал первым в истории журналистом-синоптиком.Сплетая воедино научные и исторические факты, журналист-эколог Синтия Барнетт раскрывает удивительную связь между дождем, искусством, человеческой историей и нашим будущим.


Охотники за нейтрино. Захватывающая погоня за призрачной элементарной частицей

Эта книга – захватывающий триллер, где действующие лица – охотники-ученые и ускользающие нейтрино. Крошечные частички, которые мы называем нейтрино, дают ответ на глобальные вопросы: почему так сложно обнаружить антиматерию, как взрываются звезды, превращаясь в сверхновые, что происходило во Вселенной в первые секунды ее жизни и даже что происходит в недрах нашей планеты? Книга известного астрофизика Рэя Джаявардхана посвящена не только истории исследований нейтрино. Она увлекательно рассказывает о людях, которые раздвигают горизонты человеческих знаний.


Пчелы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мир животных. Млекопитающие. Часть 1

Акимушкин Игорь Иванович (1929-1993)Ученый, популяризатор биологии. Автор более 60 научно-художественных и детских книг.Родился в Москве в семье инженера. Окончил биолого-почвенный факультет МГУ (1952). Печатается с 1956.Автор научно-популярных книг о жизни животных (главным образом малоизученных): «Следы невиданных зверей», «Тропою легенд», «Приматы моря», «Трагедия диких животных» и др.Его первые книги для детей появились в 1961 г.: «Следы невиданных зверей» и «Тропою легенд: Рассказы о единорогах и василисках».Для малышей Игорь Иванович написал целый ряд книжек, используя приемы, которые характерны для сказок и путешествий.


Мир животных. Птицы

В первой книге «Мир животных» (автор задумал написать пять таких книг) рассказывается о семи отрядах класса млекопитающих: о клоачных, куда помещают ехидн и утконосов; об австралийских и южноамериканских сумчатых; насекомоядных, к которым относятся тенреки, щелезубы и всем известные кроты и землеройки; о шерстокрылах; хищных; непарнокопытных, сюда относятся лошадиные, тапиры и носороги, и, наконец, о парнокопытных: оленях, антилопах, быках, козлах и баранах.Второй выпуск посвящен остальным двенадцати отрядам класса млекопитающих: рукокрылым (летучие мыши и крыланы); приматам (полуобезьяны, обезьяны и человек), неполнозубым (ленивцы, муравьеды, броненосцы), панголинам (ящеры), зайцеобразным (пищухи, зайцы, кролики), грызунам, китообразным, ластоногим, трубкозубым, даманам, сиренам и хоботным.Третья книга рассказывает о птицах.


Охота за мыслью (заметки психиатра)

Если бы одна книга смогла вместить все о человеке, наверное, отпала бы нужда в книгах. Прочитав эту, вы узнаете новое о глубинных пружинах настроений и чувств; о веществах, взрывающих и лечащих психику; о скрытых резервах памяти; о гипнозе и тайных шифрах сновидений; о поисках и надеждах исследователей и врачей; кое-что о йогах и о том, что может сделать со своей психикой человек, если сам ею не слишком доволен.