Так хохотал Шопенгауэр - [3]

Только справедливости не надо и счастья.

А то с ними одна хреномуть.

ГЛАВА ПЕРВАЯ, В КОТОРОЙ ШОПЕНГАУЭР МАТЕРИТСЯ

А ну-ка посмотрим, кто на водочку силен, сказал Добрыня Никитич, спрыгивая с ретивой кобылки. А у меня муромский портвешок, горланил Илюха. А ну-ка посмотрим, кто в ответе, прищурился Лаврентий Палыч. Никак, татаромасоны? А ну-ка посмотрим, кто поумнее меня, захохотал Шопенгауэр, всаживая пулю в десятку.

И это было только начало…

Дюймовочка занималась с жабой лесбийской любовью. Это доказано Гаусхофером, Юнгом и Шредингером. Три разных метода, три жизни, три пути. Три стиля доказательства. Жаба геополитична, символизируя семитскую расу и ее проникновения в Шамбалу. Жаба — архетип. В то же время жаба подчиняется общим закономерностям, характерным для волновой функции. Жаба частица. И в то же время — волна. И в тоже время существо, которое хочет любви. Хотя бы от Дюймовочки, если нет под рукой или под ногой царевича-паренька. Так хочется любви, в конце-то концов. Дюймовка ведь современных взглядов. Так и ласкали они друг друга три дня и четыре ночи, в принципе — две гетеросексуалки.

Нап умел и любил разговаривать с большой массой людей. Риторический прием один, сказывается основная профессия: батарейка ставится напротив и начинается задушевное. Нап славился своей лаконичностью. Немногие решались беседовать с ним начистоту. Переспорить было невозможно. Только циклоп Кутузов убедил, что больше понимает в национальных особеностях родной географии. Бородино, кстати, выиграл Нап. И по жизни Нап выиграл. У того же Кутузова. Толстой этого не понял и не отразил. Или не захотел отразить. Он не раскрыл образ, а за это на выпускных сочинениях ставят два. Ладно, кто мудреца к ночи помянет — тому глаз вон…

Адик более внятный вегетарианец. Он не хотел второй мировой. Зубами грыз ковер, когда узнал, что Франция и Англия ее начали. Он не желал нормальным странам ничего ненормального. Своего хотел парень: Чехии, Польши, Австрии. Умные демократы его подставили. Пришлось драться и кого-то побеждать. Потом его взяли грубым числом: так в школьном саду пятеро верзил забивают смелого одиночку. Но правильная одноклассница выберет одиночку, а не тех, кто его побил… История тоже выбрала побежденного Адика. А с Россией просто. С Россией мы были правы, и он был прав. Мы были правы, когда хотели первыми — не наш смельчак-то был, ох, не наш. Он был прав, когда ударил первым. Пошел замес. Но войны-то все равно не хотел, мириться пробовал. Сталин посылал его на хер…

А я вот самогончика притырил, заорал с порога Алеша Попович. Че, мужики, бухаете без меня? Садись, садись, Леха, хлопнул Муромец по спине. Давай, налей родимой, по пятьдесят грамм, за Соловушку. Нескладно вышло-то, мужики. Ну да ладно, помянем. Вторую за Отчизну, ну а третью, братишки — за наше братство.

«Татаромасоны?» — оживился Иосиф Виссарионович. Да, да, они самые, подлецы. Сосо знал, чего творил — изводил народец под корешок. А народец визжал кайфоватым визгом. Народец балдел, когда ему надевали стальной ошейник и снимали со стены сыромятную плеть. Народец улетал душой в рай, когда стальные шарики вспарывали ему спину. Народец стонал, когда все тело пронзала родная боль. Народец чувствовал, когда сапог сдавливал ему горло, народец хрипел и извергал горячую сперму… Сосо умел доставлять людишкам удовлетворение.

Итак, татаромасоны. А скажи-ка, Лаврентий, кто из наших ближайших товарищей состоит в татаромасонской ложе? Ха-ха-ха, смеялся Лаврентий, ха-ха-ха, да все они там состоят с 1905 года. Все как один, сукины дети, даже Лазарь, даже маршал Советского Союза Жуков… А почему ты раньше молчал о татаромасонском сговоре? — по-отечески щурился друг детишек. Конспирировались, вздыхал Лаврентий Палыч.

Деяния татаромасон ужасны. Взять хотя бы татаромасонское иго, три столетия истощавшее Русь. А убийство Петра Третьего, возжелавшего покончить с татаромасонством? А кто сказал Дантесу, что Наташа шлюха и всем дает? А кто народного заступника и кумира Николая Чернышевского подвел под арест? Кто вывел в люди Гришку Распутина? Кто втянул нас в бестолковую и кровавую бойню четырнадцатого года? Кто подставил адмиралов в Цусимском бою? Кто, наконец, стравил белых с красными? Кто топил в пруду благородных дев, а затем кивал на комиссаров? Кто назюкал Фанни Каплан пульнуть в доброго царя?

Ответ прост, как и все ответы на земле.

Ну нет, рявкнул Артур Шопенгауэр, моментально передергивая затвор. Есть очень сложные вопросы и очень сложные ответы на них. Яйца курицу не учат, настаивал он, опустошая магазин «беретты». Было заметно, как современное оружие прекрасно чувствует себя в руках давнего человека. Пистолет мурлакал и жмурился, а Шопенгауэр нежно чесал его за ухом. Они были одним целым — человек и его оружие. Пришлись впору и полюбили друг друга.

А уж как изощрялась в любви Дюймовочка! И так она подругу свою нежила, и этак, и такое ей шептала, что словами не описать и пером не высказать… И целовала ее, и баюкала, и колыбельные напевала, и в обнимку спала. Просыпались односекундно, чтоб скорее вернуться и подольше не отпускать.