Так говорил Никодимыч - [7]

А начальник охраны и говорит:

– Вот до чего народ распустился без твёрдой руки! Прям смотреть глаза закрываются. Ты чё, дурила? – это он нашему мужику так, – ты думаешь, мы хозяина в лицо не знаем? Знаем. Он у нас всегда в галстуке ходит.

Помяли они мужика для науки и отобрали все документы, деньги и прочие карточки.

Что тут поделаешь? Вот мужик лицо себе водичкой из лужи сполоснул, и решил дождаться, пока евоная жёнка выйдет.

– Она-то меня признает – думает, – не может быть такого, чтобы не признала.

Ждал, ждал и дождался.

А баба его не только не признала, но и визг подняла на весь район:

– Ах, держите этого сексуального маньяка за руки и за ноги! Он мужем моим прикидывается, а у самого даже галстука нету!

Ну что ты с баб возьмёшь? Нервные натуры, так сказать.

Вот мужик и убежал, что было сил. Не стал ждать пока, арестуют и начнут личность устанавливать. Бёг, бёг – смотрит, а он уже почти что до старого своего домика добежал, что на окраине. Стал тут мужик. Отдышался. А как отдышался, так и зарадовался:

– Пойду-ка, – думает, – к матушке загляну. Она меня обязательно признает. Не может такого быть, чтобы не признала.

Вот стукнулся мужик в родной дом. Вышла матушка евоная да и говорит:

– Ступай, солдатик. Я сегодня не подаю.

Мужик только зубами заскрипел:

– Маманя, блин, – говорит, – ты присмотрись, старая! Это ж я, твой Васятка!

А старуха на своём стоит:

– Что – то ты гонишь, болезный, – говорит, – мой Васятка не такой. Другие в рубашках рождаются, а мой сразу в галстуке народился.

Заплакал тут наш мужик горючими слезьми. Заплакал и пошёл.

Вот идёт он, и видит, что у соседки его бывшей, Нюрки, бельё на верёвки выброшено сушиться. И платьишко цветастое тоже. А на платье поясок. Тут наш мужик подкрался, украл поясок, да бежать. Уже когда почти до дому добежал, остановился, и Нюркин поясок вместо гастука повязал. Тут его сразу и признали. Морда разбита, одёжа в клочья, Нюркин поясок на шее, а признали все.

– Василь Василич! – говорят, – а мы Вас, прям, заждались.

Вот с той поры этот мужик не только спит в галстуке, но и в баню при галстуке ходит.

А что ж вы думаете?

Вот и сказка вся. А мне рюмочка винца. И сверху пива туесок, чтоб был крепче голосок.

А тут как раз и Серёга подоспел. Крякнул Никодимыч, корочкой занюхал и продолжил:

Вот, жил–был один мужик. Бобылём жил. И ни бабы у него, ни невесты не было. Не знаю уж почему, только не нашёл он, так сказать, подругу жизни. И не то, чтобы мужик сильно печалился по такому поводу, но было ему как-то грустновато. Да сами посудите – один как сыч в дупле. Ни тебе поругаться, ни прочего удовольствия.

Вот, пошёл этот мужик как-то на базар под названием «колхозный рынок». – Дай, – думает себе, – схожу я на базар. И пошёл. Вот, ходил он по этому базару, ходил, и купил себе яблоко. Нет! Он целых три яблока купил, как помню. Захотелось ему. Потому что витамин там есть в этих яблоках, железо, и вообще для пользы организма.

Вот пришёл наш мужик домой. Разложил эти яблоки на столе. Пьёт и любуется. Красота, кто понимает!

Вот, любуется мужик этой красотой и видит, что из одного яблока червяк вылез. И сидит.

Тут мужик осерчал, размахнулся с плеча, чтобы эту поганую тварь прихлопнуть или ещё как. А червяк и говорит мужику человеческим голосом:

– Не бей ты меня, мужик. Пожалей. Будешь кормить, поить – из меня через сколько-несколько дней бабочка выйдет.

Мужик охолонул маленько, взял ещё стаканчик на грудь для правильного решения, и спрашивает у червяка этого:

– А бабочка выйдет ничего себе или как остальные бабы?

– Глаз не отведёшь! – говорит червяк. – залюбуешься. Я отвечаю. Ты только потерпи.

Ну и вот. Стал наш мужик терпеть. Ходит на базар, яблоки покупает, червяка этого поганого кормит почём зря. И всё терпит. Вечером после работы сядет с червяком в шашки играть. Мужик пьёт, червяк закусывает. Чем не жизнь? Терпеть можно.

А по-ночам мужик всё себе мечту мечтает. Как пройдёт он со своей бабочкой по двору под ручку. И как другие мужики от зависти сдохнут.

Вот мечтает себе мужик эту замечательную мечту, а червяк тем временем вырос да и окуклился. Мужик его под стол засунул, чтобы кто не сглазил, и дальше ждёт. И уже дворовым мужикам намекать начал, дескать, заведу скоро себе такую бабёнку, что у вас у всех глаза на лоб повыкатываются.

А тут как вышло?

Пришёл мужик домой после аванса. Ну, сами понимаете, дело святое. Отметил. Отметил, да и заснул мертвецким сном. Просыпается – хвать! А у куколки шкура треснувши. И никого: ни червяка, ни бабочки. Только вонь на всю хату.

Мужик туда, сюда. А потом только сообразил, что окно-то было приоткрыто. Вот и улетела его бабочка. Упорхнула.

Горевал наш мужик, горевал. Уж, как горевал, так и сказать страшно. Слов таких не придумано, чтобы это горе передать. Даже пить было бросил. Дескать, всё от водки. Правда, потом снова в норму пришёл.

Вот и ходит теперь этот мужик по базару да яблоки червивые покупает. Покупать–то он их покупает, только такой ценный червяк, как в прошлый раз, всё не попадается.

Что сделаешь? У каждого своё. Одному горе, а другому смех, аж пупок развязывается.

Вот тут, совсем рядом… ну, минут двадцать электричкой, жил-был один мужик. И не сказать, чтобы больной был какой или порченый. Нет. Посмотреть со стороны – чисто медведь. Косая сажень в плечах. Кулак с помойное ведро не меньше. Только вот была у этого мужика одна странность – очень уж он цветы любил. Так любил, что просто спасу нет. Вот другие мужики, как люди, на своих сотках картошечку-моркошечку сажают, а этот одни цветочки. Теплицу выставил. Розами да хризантемами её засадил. И всё там возился и на семейную жизнь ноль внимания фунт презрения. И потому-то евоная баба себе волю взяла. Кричит, бывало, горло рвёт. Да всё словами погаными какими-то. А то и огреет нашего мужика чем ни попадя. А мужику всё нипочём. Он со своими цветочками возится, и знать ничего не знает.