Так добывалась Победа - [74]

Нас всех удивлял размах строительства. Мы часто спрашивали польских, чешских и немецких товарищей:

— А как вы достигли таких успехов?

И вот что нам отвечали:

— Когда чувствуешь плечо друга, его помощь, тогда легче шагается.

— Дружба наших народов, рожденная в борьбе с фашизмом, — крепка и нерушима, — говорил партийный работник польского города Кельце Зигмунд Шабат. — Посмотрите на наш город. Вы освободили Кельце 16 января 1945 года.

Тогда в городе проживало около сорока тысяч человек, а сейчас — 120 тысяч.

С помощью Советского Союза воеводство из сельскохозяйственного превратилось в индустриальное. Выросли большие заводы. Только на одном заводе грузовых машин работает семнадцать тысяч кельчан. Я очень рад, что товарищи с Урала приехали к нам.

Челябинские танкисты участвовали и в освобождении польского города Петракова. Ныне Петраков — третий город в Польше, которому присвоено звание Героя труда за активное строительство нового социалистического общества, за укрепление и сохранение революционных и боевых традиций. В самом центре Петракова высится белоснежный обелиск, поставленный в честь 50-летия Октябрьской социалистической революции и 750-летия города.

Сотни километров проехал наш автобус по городам и селам Польской Народной Республики. Бывший командир танкового батальона М. Г. Акиньшин, гвардии старший лейтенант запаса М. Д. Мостовов и механик-водитель танка Н. Ф. Казаков, склонившись над картой, уточняли маршрут, восстанавливая в памяти эпизод за эпизодом. Особенно запомнились они на берегу Одера. Вода плескалась у самых ног, и три танкиста, окруженные группой польской молодежи, рассказывали о Висло-Одерской операции, своем участии в трудных боях:

Акиньшин:

— Одер форсировали 26 января в 4 часа 20 минут. Переправлялись на другой берег под покровом темноты. Лед сломался, и многие пехотинцы бросились вплавь. Из наших танкистов первым на другом берегу оказался Иван Романченко.

Казаков:

— Он несколько часов вел неравный бой с фашистами.

Акиньшин:

— В город Шпильберг мы ворвались неожиданно для фашистов. Выезжаем на площадь, а там гостиница, полная эсэсовцев, машины стоят… Открыли огонь. Поднялась такая паника, что немцы из гостиницы в чем попало стали выскакивать. Потом танкисты подъехали к тюрьме. Заключенные машут руками, кричат что-то. Одним выстрелом из пушки разбили мы железные ворота и ворвались в тюрьму, охрана из эсэсовцев даже скрыться не успела. Освободили 150 человек политических заключенных и разместили их в самом лучшем здании — в доме бургомистра. Не знал генерал, что наши уже в городе, и влип. Прямо в руки попал.

Перемышль, Жешув, Петраков, Вроцлав… Девятого мая в Жешуве состоялась встреча с польскими ветеранами. Акиньшин, Мостовов и Казаков, как всегда, сидели вместе. А четвертый, рядом с ними — Владислав Конон, польский ветеран. И вдруг выясняется, что Конон тоже танкист! Воевал под Сталинградом.

— Мы воевали на ваших челябинских танках, — сказал он, — воевали рядом с советскими танкистами, вместе по одному приказу шли на запад, уничтожая фашистов. Мы жили одной семьей, по-братски помогали друг другу.

Теперь их было четверо фронтовых товарищей. Они крепко расцеловались и уже не расставались до конца встречи.

* * *

В майские дни 1945 года уральские танкисты вместе с другими частями Советской Армии освобождали Злату Прагу. И сейчас, спустя много лет, наши ветераны с волнением вспоминали те дни.

Мы остановились в самом центре города, у большого серого здания Пражского радио. Вместе с уральцами жители Праги Антонин Ракоуш, Франтишек Ружичка и Владимир Денеш. Все трое — участники Пражского восстания.

— Дом радио, — рассказывает Антонин Ракоуш, — был центром восстания. Отсюда, сдерживая натиск фашистских банд, мы звали на помощь Советскую Армию. Бои были тяжелыми. Повстанцы построили в этом районе девятнадцать баррикад. Я командовал на одной из них. В течение нескольких часов мы отбили пять фашистских атак…

Едем в другой район Праги. Улица Фетровская. Здесь живет Франтишек Ружичка.

— В этом районе, — говорит он, — было особенно большое скопление нацистов. Они двинули против нас танки, а впереди заставили идти женщин, детей, стариков. Мы объявили ультиматум: если не отпустят мирное население — пощады от нас не будет. Подействовало. Но огрызались фашисты с ожесточением. Первые советские танки появились как раз на улице Фетровской. Мы обнимали танкистов как самых родных людей, приглашали в дом. А сколько сирени расцвело в ту весну! Помните? Мы рвали большие ветки и украшали советские танки. Я очень рад, что снова встретился с уральскими танкистами, которые освобождали нашу Прагу. Большой привет Челябинску.

О чем думали в эти минуты наши ветераны, что вспоминали? Может, то раннее утро девятого мая, когда шли бои на окраинах Праги? Может, вставала перед глазами последняя ночь войны, когда они, совершив свой стремительный танковый рейд, спеша на помощь повстанцам, прошли с боями почти сто километров?

В последние минуты войны ехал по улицам Праги в своем танке командир батальона Михаил Григорьевич Акиньшин. Из окон здания с яркой вывеской «Кабаре» доносилась музыка. Танкисты вошли в зал. За столами сидели фашистские офицеры. Музыка оборвалась. Ошеломленные фашисты не могли сдвинуться с места. «Увести», — приказал Акиньшин. Хозяин «Кабаре» робко спросил: «Что дальше делать? Музыку не надо?» — «Почему же не надо, — ответил Акиньшин. — Пусть играет в честь нашей победы».