Так держать, Дживз! - [32]

— Дживз, — решительно произнёс я, — мне не раз доводилось высказывать своё мнение по этому поводу, и я не побоюсь высказать его ещё раз: тебе нет равных.

— Благодарю вас, сэр. Я рад, что это недоразумение улажено.

— С начала и до конца всё прошло без сучка и без задоринки. Признайся, Дживз, ты всегда таким был или на тебя внезапно накатило?

— Сэр?

— Я имею в виду твои мозги. Твоё серое вещество. Скажи, ты был очень талантливым мальчиком?

— Моя мать считала меня умным, сэр.

— Ну, это ничего не значит. Моя мать считала меня умным. Ну, ладно, поговорим на более приятную тому. Надеюсь, тебе пригодится пятёрка?

— Большое спасибо, сэр.

— Пустяки, Дживз. Пятёрка — это ничто по сравнению с тем, что ты сделал. Ты только попробуй представить себе, — если у тебя получится, — как повела бы себя тётя Агата, если б я пришёл к ней между шестью и семью вечера и сказал бы, что Макинтош исчез навечно. Мне пришлось бы уехать из Лондона и отрастить бороду.

— Я с лёгкостью могу представить себе, сэр, что миссис Грегсон сильно возмутилась бы.

— Вот именно, Дживз. А когда моя тётя Агата возмущается, бесстрашные герои спускаются на улицу по водосточным трубам, лишь бы не попасться ей на глаза. Однако всё закончилось благополучно, и… великий боже!

— Сэр?

По правде говоря, я не решился сразу ему ответить. Мне не хотелось огорчать старательного малого, который так благородно пришёл мне на выручку в трудную минуту. Но делать было нечего.

— Ты кое-чего не учёл, Дживз.

— Неужто, сэр?

— Да, Дживз. Мне очень жаль, но твой план действий, выручив меня из беды, здорово навредил мисс Уикхэм.

— Каким образом, сэр?

— Неужели не понимаешь? Блуменфилды, отец и сын, сразу поймут, что собаку могли украсть только в те минуты, когда Бобби находилась в номере, и, соответственно, справедливо сочтут её соучастницей преступления, после чего ни о каком контракте нельзя будет даже мечтать. Я удивлён, что ты не сообразил такой простой вещи, Дживз. Лучше бы ты последовал моему совету и как следует поел сардин, прежде чем предлагать какие бы то ни было планы.

Я печально покачал головой, и в этот момент раздался звонок в дверь. Причём, должен вам сказать, звонок был настойчивый. Какой-то деятель нажал на кнопку и не хотел её отпускать, ясно давая понять, что он явился с недобрыми намерениями. Я подскочил на месте. Моя нервная система была вконец расшатана событиями минувшего дня.

— Боже всемогущий, Дживз!

— Звонок в дверь, сэр.

— Да.

— Возможно, это Блуменфилд-старший, сэр.

— Что?!

— Незадолго до вашего возвращения, сэр, мистер Блуменфилд позвонил по телефону и велел передать, что он к вам зайдёт.

— Надеюсь, ты шутишь?

— Нет, сэр.

— Что мне делать, Дживз?

— Я считаю, сэр, вы поступите весьма разумно, если спрячетесь за диваном.

Я мгновенно понял, насколько хорош был его совет. Мы никогда не встречались с Блуменфилдом в компании, но я видел его издалека, когда у него произошла стычка с Сирилом Бассингтон-Бассингтоном, и у меня сложилось впечатление, что с этим театральным деятелем, если он разъярён, лучше не связываться. С моей точки зрения, мощному толстяку было достаточно упасть на человека, чтобы от того осталось мокрое место.

Я быстро спрятался за диван, и примерно через пять секунд по гостиной загулял сильный ветер, и я ощутил неподалёку от себя присутствие чего-то необъятного.

— Этот Вустер, — прогремел голос, привыкший повелевать актёрами во время репетиций с заднего ряда зала. — Где он?

Дживз почтительно ответил:

— Не могу сказать, сэр.

— Он украл собаку моего сына.

— Вот как, сэр?

— Вошёл в мой номер, как в свой собственный, забрал пса и был таков, чёрт его побери!

— Неприятная история, сэр.

— И вы не знаете, где он?

— Мистер Вустер может находиться где угодно, сэр. Его поведение непредсказуемо.

Блуменфилд шумно втянул носом воздух.

— Какой странный здесь запах!

— Да, сэр?

— Чем это пахнет?

— Анисовыми каплями, сэр.

— Анисовыми каплями?

— Да, сэр. Мистер Вустер смачивает ими свои брюки.

— Смачивает ими свои брюки?

— Да, сэр.

— Господи боже мой, зачем?

— Не могу сказать, сэр. Поступки мистера Вустера трудно понять. Он эксцентричен.

— Эксцентричен? Да он просто сумасшедший.

— Да, сэр.

— Вы имеете в виду, он действительно сумасшедший?

— Да, сэр.

Наступило молчание, причём весьма продолжительное.

— Ох, — выдохнул Блуменфилд, и голос его, как мне показалось, потерял былую мощь.

Он вновь помолчал, затем спросил:

— А он… опасен?

— Да, сэр, в особенности когда находится в возбуждённом состоянии.

— Э-э-э… вы не подскажете, что приводит его в возбуждённое состояние?

— Одна из странных особенностей мистера Вустера заключается в том, что он ненавидит дородных джентльменов, сэр, Их вид приводит его в ярость.

— Вы хотите сказать, он не любит толстяков?

— Да, сэр.

— Почему?

— Этого никто не знает, сэр.

И вновь наступило молчание.

— Я толстяк, — задумчиво произнёс старик Блуменфилд.

— Я не осмелился обсуждать с вами данный вопрос, сэр, но раз уж вы сами об этом заговорили… Возможно, вы помните, как мистер Вустер убежал из квартиры, испугавшись, что не сможет с собой справиться, когда узнал, что вы придёте на ленч?

— Верно. Мы встретили его у подъезда, и он пронёсся мимо нас пулей. Тогда мне показалось это странным. Моему сыну это тоже показалось странным. Нам обоим это показалось странным.