Так будет всегда - [10]

— О? — сказала она, теряя дыхание и пытаясь взять себя в руки. — Это определил рожок с мороженым?

— Конечно, — сказал он игриво, — если двое людей могут прийти к согласию в выборе мороженого, что еще имеет значение?

— Ты совершенно прав, — сказала она, благодарная за то, что добродушное подшучивание положило конец опасности сексуального признания. — А если ты еще скажешь, что любишь есть сосиски на танцплощадке и жареную кукурузу в кино, то не останется сомнения: мы можем провести остаток своих дней вместе в полном блаженстве.

— Сосиски? Жареная кукуруза? — повторил он с притворным недоверием. — Ты права. Давай договоримся сразу. Ты выйдешь за меня замуж?

Джессика, казалось, всерьез размышляла несколько минут, как ответить на этот вопрос:

— Что ж… — начала она медленно.

— У тебя есть сомнения?

— Не то чтобы сомнения, — сказала она, глотая последний кусок рожка и как ни в чем не бывало облизывая пальцы. Кевин старался не обращать внимания на то, какое это имеет воздействие на его либидо, уставившись в точку как раз за ее левым ухом.

— Тогда что же? — спросил он, надеясь, что она не заметит легкой прерывистости его дыхания, появившейся снова в его голосе.

— Я просто думаю, надо ли мне переодеться перед церемонией или остаться в таком виде.

Он рассмеялся на всю стоянку, и Джессика легкомысленно, как влюбленная девчонка, беспомощно смеялась в ответ.

Однако когда руки Кевина обвили ее плечи и крепко прижали к себе, в ней вспыхнула искра и смех замер на губах. Она встретилась с его взглядом, и то, что она увидела, заставило ту ее половину, которая все еще боялась серьезных отношений, задрожать от ужаса. Кевин дотрагивался до нее так, что она не могла совладать с собой, потому что это не имело ничего общего с ничего не значащими прикосновениями к ее плечу. Или имело. Она больше ни в чем не была уверена. Не могла быть уверена, с тех пор как Кевин Лоуренс вошел в ее жизнь.

Она знала, что долгое время находившаяся в замороженном состоянии часть ее души стала оттаивать от его ненавязчивого, но чисто мужского внимания. Его легкая натура, всегда готовая смеяться, и чувственность, лежащая в основе всего этого, заставили ее осознать истинную глубину его характера. Несмотря на молодость, он с большой осторожностью обращался с минным полем эмоций. Возможно, именно его проницательность заставила его теперь отпустить ее и легко предложить:

— Может быть, поедем обратно, прежде чем твои мускулы перенапрягутся и мне придется тащить тебя на себе домой?

— Хватит пренебрежительных замечаний в адрес моих мускулов, — потребовала она бодро.

— Смешно, — парировал он, — я думал, что сделал комплимент, признав наличие мускулов вообще, принимая во внимание ленивую жизнь, которую ты, очевидно, ведешь.

— Ленивую! — воскликнула она, закипая, но сообразила, что он ее просто дразнит и что обсуждать это — значит, слишком открыть ему, как она на самом деле проводит дни… а часто и ночи.

Они подъехали к дому на тихой скорости и поставили свои велосипеды рядом в гараже. В лифте Кевин нажал кнопку девятого этажа, и поскольку он не предложил Джессике зайти к нему, она нажала кнопку двенадцатого этажа. Когда они остановились на его этаже, Кевин наклонился и поцеловал ее легко в лоб, широко улыбнулся и, пока закрывалась дверь лифта, сказал между прочим:

— Я позвоню тебе позже.

На языке ухаживания эти три неопределенных слова были самыми пугающими, подумала Джессика, в последний раз увидев его легко бегущую по коридору фигуру. Она сразу же почувствовала разочарование и была вынуждена признаться себе, что после их чудесного сумасшедшего, интригующего дня она надеялась, что и вечер они проведут вместе. Теперь она понимала, как это было глупо. Такой привлекательный, достойный мужчина, как Кевин, наверняка должен был иметь планы на субботний вечер. Планы, включающие такую же, как он, красивую женщину, которая, наверняка, провела день в спортивном зале или на теннисном корте. Ему, должно быть, нравится изящно женственный, но немного спортивный тип, подумала Джессика с тоской. Это как раз то, чем она никогда не сможет быть, заключила она. Однако больше всего ее раздражало, что это вдруг стало для нее много значить. Еще несколько дней назад она знала, что ей необходимо было делать. Теперь она стала сомневаться, не упустила ли она самое главное.

Глава третья

Джессика едва успела войти в квартиру, как раздался телефонный звонок. Бросив ключи на старинный столик перед входной дверью, она побежала в кабинет снять трубку. В голосе на другом конце провода слышался теперь уже знакомый намек на смех, готовый вырваться наружу.

— Я же обещал, что позвоню позже, — сказал Кевин, и губы Джессики автоматически расплылись в улыбке при звуке его голоса.

— Ну, если ты считаешь, что позже — это через пять минут…

— А разве нет?

— Разве нет что?

— Не позже, — ответил он.

Она рассмеялась над его способностью быть таким иррациональным, что казалось ей просто импульсивным поведением, которое она лично могла бы себе редко позволить из-за отсутствия времени.

— Ты победил, — согласилась она. — Думаю, попытки угнаться за тобой могут свести с ума твоих подчиненных.