Таинство - [45]

— Я его люблю, — сказал он.

Убить птицу казалось тем легче, что он представил куриный окорочок, приготовленный на жаровне.

— А как я узнаю, каких птиц нужно…

— Не бойся, произнеси это слово.

— …убить.

— Я их тебе покажу, можешь не беспокоиться. Это, как ты сказал, не трудно.

Разве он так говорил? Теперь надо доказать, что это не хвастовство.

— Смотри, будь с ним поосторожнее, — сказал Джекоб, передавая Уиллу нож. — Он очень острый.

Уилл бережно взял оружие. Ему показалось — или в самом деле с клинка в его костный мозг передалась какая-то энергия? Он был почти уверен. Вообще-то это очень тонкая энергия, но, когда пальцы обхватили рукоять, Уиллу показалось, что он знает этот нож как друга, словно они давно знакомы.

— Хорошо, — сказал Джекоб, видя, как Уилл бесстрашно принял оружие. — Судя по всему, ты настроен серьезно.

Уилл ухмыльнулся. Он и в самом деле был серьезно настроен совершить то, на что способен этот нож.

Они уже достигли границы рощи, а поскольку тучи рассеялись, свет звезд озарил каждую отягощенную снегом ветку, каждый прутик. Уилл испытывал какой-то затаенный страх, дурное предчувствие в связи с тем, что ему предстояло сделать (нет, он сомневался не в своей способности убить — он не знал, хватит ли ему сноровки), но старался не показать этого Джекобу. Он шел между деревьев, на шаг опережая своего спутника, и вдруг ощутил такую полную тишину, что даже затаил дыхание, чтобы ее не нарушить.

Джекоб шел сзади.

— Не спеши. Насладись мгновением.

Но рука Уилла с ножом испытывала какое-то странное нетерпение. Она не желала задержек. Она хотела приступить к делу немедленно.

— Где они? — прошептал Уилл.

Джекоб положил руку на шею Уилла пониже затылка.

— Смотри, — прошептал он.

Перед глазами Уилла ничего не изменилось, но стоило Джекобу сказать «смотри», как Уилл увидел — с неожиданной ясностью его взгляд проник сквозь решетку ветвей и переплетение кустов, сквозь сверкающий снег и подсвеченный звездами воздух до самого сердца этого места, вернее, до того, что казалось сердцем в эту минуту, — он увидел двух птиц, приютившихся в развилке между веткой и стволом.

У них были большие и яркие глаза (Уилл видел, как они моргают, хотя их разделяли десять ярдов). Птицы сидели, наклонив головы.

— Они видят меня, — выдохнул Уилл.

— И ты тоже смотри на них.

— Я смотрю.

— Обездвижь их взглядом.

— Я обездвиживаю.

— А теперь кончай дело. Ступай.

Джекоб легонько подтолкнул его, и Уилл так же легко пошел, словно призрак среди декораций. Он ни на секунду не отрывал взгляда от птиц. Это были незамысловатые существа. Два пучка неровных коричневых перьев с полоской матовой голубизны на крыльях.

«Ничем не примечательные, как мотыльки, которых он убивал в Суде», — подумал Уилл.

Он шел не спеша, несмотря на нетерпение в руке, чувствуя себя так, будто он по туннелю скользит к цели, кроме которой ничего больше не видит. Если бы птицы сейчас взлетели, то все равно не смогли бы спастись, в этом он был уверен. Они были в туннеле прямо перед ним, обездвиженные волей охотника. Они могут трепыхаться, клевать его, но, что бы ни делали, он заберет их жизни.

Уилл был, наверно, шагах в трех от дерева (поднимал руку, чтобы полоснуть по птичьим шеям), когда одна из птиц вдруг вспорхнула. Его державшая нож рука удивила его. Она взлетела вверх, мелькнув перед его лицом, и, прежде чем глаза успели найти птицу, нож уже пронзил ее. И хотя, строго говоря, сделал это не он, но гордость за содеянное Уилл испытывал.

«Взгляните на меня, — подумал он, зная, что Джекоб за ним наблюдает. — Разве это было сделано не ловко? Разве не красиво?»

Теперь поднималась вторая птица, пока первая билась, как тряпичная кукла на палке. У него не было времени сбросить первую жертву с лезвия. Он позволил левой руке сделать то, что несколько секунд назад сделала правая: она взметнулась вверх, как пятипалая молния, и ударила птицу уже в воздухе. Птица, перевернувшись несколько раз, упала у ног Уилла животом вверх. Его удар сломал ей шею. Несколько мгновений она слабо била крыльями, обдавая себя пометом. А потом умерла.

Уилл посмотрел на своего друга. За то время, которое понадобилось, чтобы убить вторую птицу, умерла и первая. Ее кровь, стекавшая по клинку, обжигала ему руку.

«И нисколько не трудно», — подумал он.

Несколько секунд назад птицы моргали, наклоняли головы, их сердца бились. Теперь они мертвы. Обе. Одна — пронзенная ножом, другая — со сломанной шеей. Совсем не трудно.

— То, что ты сейчас совершил, необратимо, — сказал Джекоб, подходя сзади и кладя руки на плечи Уилла. — Подумай об этом.

Его прикосновение уже не было легким.

— В этом мире не бывает воскресения. Они ушли. Навсегда.

— Я знаю.

— Нет, не знаешь, — сказал. Джекоб.

Его слова были так же тяжелы, как и руки.

— Пока еще не знаешь. Ты видишь их перед собой мертвыми, но, чтобы понять, что это означает, нужно время. — Он снял левую руку с плеча Уилла и протянул вперед. — Отдай мне мой нож. Если он тебе, конечно, больше не нужен.

Уилл стащил птицу с клинка, кровь попала и на пальцы другой руки, и бросил тельце под ноги своему другу. Вытер лезвие о рукав куртки (сделав это, как ему показалось, впечатляюще небрежным жестом) и вручил нож Джекобу с такой же осторожностью, с какой брал его.