Таинственный остров - [11]

— Посмотрите, наш патриарх!.. — заметил сэр Артур, немного приостанавливаясь. — Кажется, он едет с нами… Ну, надеюсь, это не отобьет у вас аппетит?..

— Наоборот! скорее возбудит, — ответил я в тон Невиллю, — в доказательство чего пойдем обедать!

Но за обедом, хотя и съеденном нами с аппетитом, разговор все время вертелся около индуса, заинтересовавшего нас той особой манерой, полной достоинства, с которой он держался.

Едва только мы успели выпить послеобеденную чашку кофе, как беготня наверху, крики и дрожание судна показали, что мы отчаливаем.

Мы вышли наверх. Индус стоял на прежнем месте. Его высокая белая фигура ярко обрисовывалась на фоне сумерек и была полна какой-то таинственности.

Незаметно для себя, с уважением обойдя индуса подальше, чтобы не задеть его и не помешать размышлениям, мы прошли мимо и смешались с толпой пассажиров.

Последний свисток. Пароход, пеня воду мощными винтами, грузно, как бы нехотя, оторвался от пристани, связывающей его с землей и, постепенно ускоряя ход, устремился вдаль, оставляя за собой Гавр, залитый миллионами огоньков бесчисленных фонарей на судах и на берегу. Огоньки становились все меньше и меньше, пока не слились с темнотой наступившей ночи.

Пароход вышел в открытое море.

Возвращаясь в каюту, мы индуса уже не встретили.

III Профессор Перкинс

На следующий день за обедом мы были приятно удивлены, встретив нашего общего знакомого профессора Перкинса, живого подвижного старика лет шестидесяти, пользовавшегося общей любовью за свой открытый, веселый характер.

Проведя почти всю свою жизнь в путешествиях, исследованиях и изысканиях, он, несмотря на свои годы, был еще очень крепок. Во время частых странствований ему не раз приходилось бороться с врагами и со стихиями, благодаря чему профессор был отличный стрелок, великолепный пловец, мог без отдыха провести сутки верхом. Таким мы его, по крайней мере, знали, хотя в последнее время он жаловался, что годы дают все-таки себя чувствовать и что силы и здоровье уже не те.

Несмотря на все это, профессор выглядел еще вполне молодцом и ехал вместе с нами в Индию для каких-то изысканий, заинтересовавшись в последнее время оккультными науками.

— Индия, — говорил он, — это единственная страна, где оккультные науки стоят высоко. В Египте мы находили только памятники, напоминающие о прежнем величии страны, о высоком умственном развитии жрецов, об их таинственной науке, граничащей с божественностью… Индусы восприняли от египтян эту тайную науку, сохранили, разработали, и всю добытую веками мудрость держат в тайне от чужих взоров, сосредоточив в руках нескольких избранных и отмеченных природой людей. Посмотрите, какими знаниями обладают даже низшие факиры, я не говорю уже о высших. В их руках сосредоточилась вся мудрость мира… Представители нашей европейской науки, в большинстве случаев засушенные педанты, отрицают все то, чего не могут понять… Разработка всевозможных таинственных явлений, которые они называют или фантазией, или плодом больного воображения, дала бы массу ценных вкладов в науку… Но они умышленно закрывают глаза и идут не тем путем, по которому бы им следовало идти, предпочитая дорогу, правда, более легкую, но такую, которая никогда их не приведет к цели…

Говоря все это, профессор горячился и волновался, как будто вопрос касался главным образом его самого и он был виновником недальновидности всех ученых Европы.

Таинственный индус, о котором мы рассказали профессору при первой же встрече, сильно заинтересовал его и профессор делал неоднократные попытки познакомиться с факиром, но индус каждый раз, хотя и вежливо, но сухо и холодно отклонял такие попытки, так что к вечеру пятнадцатого дня сближение профессора с индусом не подвинулось ни на шаг.

Всегда замкнутый, холодно вежливый, он с таким достоинством и тактом избегал разговоров и сближения с пассажирами, что сердиться на него не было возможности. Глядя на величественную фигуру индуса, чувствовалось, что этот человек неизмеримо выше каждого из присутствующих, что в нем есть искра того, чего нет в других.

Пассажиры чувствовали, по-видимому, то же самое и после ряда бесплодных попыток сблизиться с индусом оставили его в покое, продолжая относиться к нему с полным уважением, и даже за глаза не отзывались о нем хоть сколько-нибудь легкомысленно.

IV На судне

На шестнадцатый день благополучного плавания, спасаясь от жары, мы сидели в каюте за бокалами лимонада со льдом и лениво вспоминали общих знакомых в Лондоне.

Сюртуки наши лежали вместе рядом и мы, несмотря на легкость одежды, поминутно обтирали лица полотенцами, смоченными в одеколоне, чтобы хоть немного освежить себя. Было нестерпимо жарко. Воздух, тяжелый и раскаленный, миллионами горячих иголок впивался в поры кожи.

Профессор Перкинс лениво потягивал свой лимонад, изредка вставляя два-три слова, пока разговор не коснулся Индии.

Тут он оживился:

— Господа! Вы не знаете, что такое Индия и индусы… Вам знакомы по географии главные города Индии, ее население, ее флора и фауна… Вы знаете местоположение Индии на земном шаре и только. Но вы не знаете той таинственной, ревниво скрытой от посторонних глаз Индии, у которой многому следовало бы поучиться Европе… Вам покажется странным, если я скажу, что Индия — это хранительница культуры, культуры не внешней, показной, которая только портит человека, расслабляет его волю и отдаляет его от идеала, а культуры мысли, познания самого себя, умения управлять своим «я», к чему, в конце концов, все мы должны стремиться… В Индии есть как бы маленькое государство в государстве — государство посвященных, которое, в сущности, самое сильное и могущественное в мире… Эта группа посвященных управляется, по мнению одних, четырьмя, по мнению других, семью владыками, которые живут вечно… понятно, не тело их, а мысль… Каким образом сохраняют они физическую оболочку, меняют ли ее или обновляют, это одна из тех тайн, какими полна Индия. Эти люди, живя где-то в горах Тибета, отдают приказания своим подчиненным, рассеянным по всему земному шару, не пользуясь ни телеграфом, ни телефоном, ни почтой, а исключительно напряжением воли, которая им заменяет все наши изобретения и усовершенствования. Они могут почти мгновенно переносить свое астральное тело на любое расстояние или вызывать к себе астрал нужного лица, говорить с ним, отдавать распоряжения, приказания…