Таинственный кот идет на дело - [14]

Не зажигая света, Рэндалл пошел к черному ходу. Он захватит самозванца врасплох, чем-нибудь в него запустит.

Без приключений он добрался до задней двери, но там со страшным шумом споткнулся о предмет, который двинул его, как паровой молот, а потом отскочил в сторону, как боксер на ринге. Со стоном он поднялся и ощупал, все ли ребра целы. Без сомнения, сломаны были все двадцать четыре. Пошарив рукой по стене, он нащупал выключатель. Препятствие оказалось трехколесным велосипедом. Трехколесным!

Он медленно выкарабкался наружу. Вторгшийся враг исчез, и гордый собой Д.К. шел прямо к нему, издавая громкие, хвастливые крики. Джордж Рэндалл внимательно поглядел на кота. Похоже, не было ни малейших следов царапин. Судя по звукам, у него, по меньшей мере, должно было быть разорвано ухо.

– Не разговаривай со мной, – пробормотал Рэндалл. – Не вздумай разговаривать со мной.

Подавая за завтраком бекон и яйца, Пэтти произнесла:

– Наш папа и Д.К. ночью прогнали свирепого тигра-людоеда. Возможно, вы не знаете, что была разыграна мощнейшая силовая комбинация по схеме «один – два».

– Папочка, ты ведь правда любишь Д.К., верно, папочка? – проговорила Ингрид, предварительно осушив одним глотком стакан апельсинового сока. – Ведь никто, кроме тебя, не оказывает ему помощи в ночных сражениях.

Резким движением отец подцепил на вилку ломтик бекона.

– Чей это трехколесный велосипед у черного хода?

Майк неловко заерзал.

– Ты знаешь такого сопливого мальчишку с другого конца улицы? Сэмми Эгберта?

– Каким образом этот трехколесный велосипед очутился у нас в доме?

– Я взял его в качестве залога. Под заем в два доллара.

Джордж Рэндалл застонал, потрогал ребра и предпочел не углубляться.

Майк пояснил:

– Риск по этой ссуде слишком велик. А велосипед почти ничего не стоит.

– В три тридцать утра эта ссуда повлекла за собой еще больший риск. Повыше, чем ты думаешь.

Пэтти сняла фартук. На ней уже был надет костюм лавандового цвета, чтобы идти на работу.

– Слушайте, вы, мужчины, эту ночь вы занимались не делом. Д.К. сегодня вечером будет работать на ФБР. Ему надо будет тайно передать сообщение в здание фабрики.

– Только никому ничего нельзя рассказывать, – добавила Ингрид. – Эти сведения конфиденциальны.

– Надеюсь, – произнес Джордж Рэндалл, поставив на стол чашку кофе. – Это заведение просто свихнулось. Начисто свихнулось.

– Зик так и сказал, что у них все с ума посходили, – объяснила Ингрид, – но другого выбора нет. И, как сказал Зик, ФБР без колебаний использует нестандартные методы, если иначе нельзя распутать дело.

В глазах Джорджа Рэндалла появилась хитринка.

– А вдруг им захочется взять Д.К. в Вашингтон на штатную работу в центральный аппарат? Мне будет жаль с ним расстаться, но как американский патриот, я чувствую…

– Папа! – воскликнула Ингрид.

– Взгляните-ка на него! – Все повернули головы. Посреди заднего двора у маленькой норки сидел Д.К. и внимательно ее изучал. – Не знаю, как ему удается сохранить нос, ведь он все время суется в сусликовые норы. Между прочим, за те пять лет, что он тут живет, он не поймал ни одного суслика. Ни единого! А если я увижу, что кто-нибудь из вас кормит того, второго кота… Что бы с ним сделать? Нельзя ли заложить под него мину?

Майк мотнул головой в сторону двора.

– Рано или поздно там кто-нибудь сломает ногу, если мы не придумаем чего-нибудь с этими сусликами. Мне пришло в голову…

Отец обильно мазал тост джемом.

– Сколько за идею?

– Пять долларов.

– Два.

– Три.

– Хорошо, пусть три, но при условии, что мы избавимся от всех до единого сусликов.

Они пожали друг другу руки, как делали множество раз с тех пор, как Майк, от горшка два вершка, заключил первую «сделку» такого рода.

– Папа, а ты случайно не знаешь, где можно сбывать улиток? Я тут поразмыслил кое над чем. Мы бы заработали на этом целое состояние.

– Их едят во многих местах, – заметила Пэтти.

Майк покачал головой.

– В нашей округе этот товар с трудом пробивается на рынок.

– Майк, – обратилась Ингрид. Услышав нежные интонации в ее голосе, Майк мгновенно насторожился. – Мне надо пять долларов…

– С тобой риск весьма велик. Мне придется счесть залогом твой телевизор и начислять десять процентов. Но это на восемь процентов годовых меньше, чем требуют универмаги при продаже в кредит.

– Ты хоть раз, – твердо произнесла Пэтти, – в состоянии помочь сестре просто так, без процентов?

– А почему?

– Да потому, что ты ее любишь.

– Какое отношение ко всему этому имеет любовь?

– Майк!

– Мне нужно бережно относиться к деньгам. Иначе кто окажет ей же материальную помощь в старости? Ну ладно, только ты воспитываешь у меня дурные привычки. – Он нехотя вытащил из бумажника пятидолларовую купюру.

– Сделка века! – выпалила Ингрид. – Можно подумать, что я просила миллион.

– Базовый экономический принцип остается одним и тем же, независимо от суммы. – Майк повернулся к Пэтти. – Ты разрушаешь систему. Мистер Уолтон говорит на уроках, что наша система свободного предпринимательства построена на наличии денежной массы в обращении, кредит основывается на гарантированном обеспечении, а процентные ставки…

Пэтти выдернула из сети электрокофеварку.