Таинственные истории - [13]
В. А. Александров в своей книге о русском населении Сибири XVII и начала XVIII в., в главе о происхождении русского населения, поместил таблицы населения Енисейского края на 1631—1690 гг. (1964, стр. 146—155). В основном Енисейский край заселяли поморы, очень немногие выходцы из более южных районов России, и совершенно не упоминаются «мурманцы» — вообще жители Кольского полуострова. Введение термина «мурманец» у В. В. Геймана надо признать неудачной модернизацией исторического документа.
На втором ноже можно прочитать с известным допущением также «мурмц», а имя — с большим сомнением как «Иван». В. В. Гейман прочел эту надпись как «Иван-мурманец». Теперь по аналогии с более четкой надписью на первом ноже можно читать эту надпись как «Иран-муромец».
Совершенно иное положение мы находили в документах для названия «муромцы». В таблицах В. А. Александрова мы встретим «муромцев», правда только единичных: в списках «гулящих и промышленных людей Мангазейского и Енисейского уездов» на 1630—1631 гг. — один муромец и на 1666—1667 гг. — другой; затем в таблице «Происхождение постоянного населения Енисейского уезда» на 1685—1687 гг. — два муромца и на 1689—1690 гг. — один; к этой категории в обоих случаях сделана сноска — «почти все ссылные» (1964, стр. 149—154).
Но более ранние и более подробные сведения имеются для богатейшей семьи Пахомовых-Глотовых, крестьян муромского села Карачарова, вотчины князя Сулешова[17]. В различных отписках, челобитных и прочих документах, которыми мы пользуемся, они называются то Пахомовыми, то Пахомовыми-Глотовыми; нередко они именуются «муромцами».
Мне удалось встретить первое упоминание о них у Бахрушина («Научные труды», т. IV, стр. 15). В делах Сибирского приказа указывается, что Наум Пахомов в Енисейск попал в 1626 г.
С. Н. Бахрушин предполагает, что Наум — крупный торговый человек того времени. В делах Сибирского приказа Н. И. Оглоблин нашел черновую проезжую грамоту 1627 г. «крестьянам Муромского уезда села Карачарова Науму и Демиду Пахомовым-Глотовым на право проезда в Сибирь и занятия там промыслами и торговлей» (1900, т. III, стр. 153). B. А. Александров любезно сообщил мне, что в «Соболиной» книге Енисейска есть пометка: «В сентябре 1630 г. тобольский служилый человек Федор Глотов явил в таможню 100 соболей и 60 пупков собольих»[18]. Вероятно Федор — из той же семьи, остался на службе в Тобольске. В 1631 г. Наум Пахомов «явил» в енисейскую таможню колоссальное количество — 72 сорока[19] — добытых соболей (Александров, 1964, стр. 239). В 1634 г. Наум был в Мангазее. В Мангазейской «Поживотной книге» 1633 г. из общего количества товаров, привезенных в этом году (8444 руб.), львиная доля (3037 руб.) приходится на две богатые торговые семьи — муромцев Пахомовых и устюжан Федоровых-Гусельниковых (Бахрушин, 1954—1959, т. III, ч. 2).
В Мангазейской «Поголовной книге» 1634 г. записано, что в Мангазею прибыли два коча бывшего тобольского воеводы князя Сулешова, на которых плыли его крестьяне муромцы Наум и Демид Пахомовы. Они объявили у себя «русских товаров», то есть привезенных из России и Тобольска, на 1196 руб. Н. Оглоблин, который публикует это сообщение (т. II, 1898, стр. 31—32), полагает, что сумма эта в действительности была в два-три раза больше; она, несомненно, уменьшена в угоду всесильному Сулешову.
На кочах Сулешова плыли две артели, принадлежавшие Пахомовым, каждая по пять человек, и другие торговые люди со своими артелями. По-видимому, к этому же событию 1634 г. относится указанное C. Бахрушиным под 1633 г. прибытие в Мангазею Пахомовых-Глотовых с двумя кочами и товарами на 1191 p. 71 к. (т. II, 1954, стр. 124). Разница в годах происходит, очевидно, из-за ошибки в перечислении года, указанного славянскими буквами.
Наконец, Аврам Федоров Пахомов, — по-видимому, из той же семьи — имел в Мангазейском уезде на своих предприятиях в 1655 г. семь «покрученников»[20], в 1656 г. — восемь и в 1657 г. — одного (Александров, 1964, стр. 235).
С Пахомовыми-Глотовыми входили в пай в их торговле и местные воеводы, например мангазейский Г. И. Кокарев, енисейский Андрей Ошанин и др. Но самое важное — они действовали под охраной и покровительством своего вотчинного боярина, всесильного князя Сулешова! Вероятно, и значительную часть товаров, закупленных ими, оплачивал сам Сулешов.
Юрий Яншеевич Сулешов, крымский князь, отец которого переехал в Москву, благодаря своему браку с Марией Михайловной Салтыковой породнился с царем Михаилом Федоровичем, сделался его свояком и постепенно стал вершить большими делами. Его первоначальная военная карьера была неудачна, но на административном поприще сделал быстрые успехи: в 1619 г. он заведовал приказом по сыску и возвращению в посад беглых, в 1621 г. — приказом по проверке старых жалованных грамот, с 1623 по 1625 г. был тобольским воеводой и возглавлял всю Сибирскую администрацию, так как Тобольск был единственным тогда «разрядом» в Сибири и его воевода равнялся наместнику.
Пробыв в Тобольске полагающийся воеводам двухлетний срок, Сулешов вернулся в Москву, где с 1628 по 1630 и с 1633 по 1634 г. управлял Разбойным приказом; дважды, в 1630—1632 и 1637—1639 гг., был воеводой Великого Новгорода (Бахрушин, 1955, т. III, ч. 1, стр. 265 и след.).
