Таинственное похищение - [59]

— Что будем делать? — спросил Лиман, положив тем самым конец разговору о косулях.

— Что велели, то и будем. Слышал ведь? Разойдемся, и все тут, — насмешливо сказал высокий, вынул пачку сигарет и закурил.

— Смехота! Четыре человека на всю границу! — вступил в разговор до сих пор молчавший четвертый и потянулся за сигаретой.

— Что сказано, то и выполняй! — отрезал Чоку, давая ему прикурить.

— Я к Медвежьей реке подамся, — объявил Лиман.

— Тебя что-то все туда тянет, — язвительно, но беззлобно заметил Чоку.

Лиман промолчал, задумчиво глядя на лес.

— А я туда пойду, — Чоку указал рукой на запад, где скрылись косули.

Двое других заговорщицки переглянулись.

— Иди, иди, Лиман! — недружелюбно сказал обладатель лисьих глазок.

Лиман, недолго думая, вошел в лес и скрылся из виду.

— За косулями, а? — ухмыльнулся человек с лисьими глазками, обращаясь к Чоку. — Ты на это дело мастак. Смотри, хоть одну подстрели. А Лиман пусть себе болтает.

На обветренных губах Чоку мелькнула улыбка, но он поспешил прикрыть ее зевком.

— Какие тут косули, человека ловить надо.

— Ну и лови, одно другому не мешает, — наставительно заметил другой.

И они разошлись в разные стороны.

Лиман шел, занятый своими мыслями. До сих пор он ничего не знал о Незифе. Догнал он геолога или нет? Успел ли скрыться с ним в зарослях Медвежьей реки? Незиф оказался самым умным. Всех перехитрил. Захотели отнять у него человека, который знает, где зарыт большой клад, да Незиф не позволил. Он больше сюда не вернется. Лиман его найдет, поможет ему укрыться. Незиф этого заслуживает. Он выследил геолога. Он его поймал. И заставит показать место, где зарыт клад. А чужеземец хотел прийти на готовенькое. Как бы не так!

Мысли беспорядочно метались в голове Лимана.

Перед ним с юга на север тянулась небольшая лощина, кончавшаяся на той стороне границы глубоким оврагом, заросшим орешником, шиповником, боярышником и разными колючими кустарниками. Раньше в овраге было волчье логово, но охотники убили волчицу и переловили всех волчат. Непроходимая чаща больше не привлекала ни зверей, ни людей. Контрабандисты пользовались этим оврагом для перехода границы, пробираясь едва заметной волчьей тропой.

Лиман свернул к лощине, по привычке осмотрелся по сторонам и, юркнув в кусты, осторожно начал пробираться вперед, где ползком, где пригнувшись. Раздвигаемые им ветви легонько вздрагивали, листья на них колыхались и снова замирали, упиваясь лаской жаркого солнца.

Граница была совсем близко. Лиман выпрямился и стад зорко всматриваться вперед. Лес тонул в безмолвии, его сочная зелень, с особенной расточительностью сверкавшая в этот ясный летний день, наполняла все вокруг каким-то радостным ликованием. Внезапно рядом с Лиманом что-то прошуршало. Он испуганно присел. Сердце его бешено забилось. Шорох прекратился, но скоро он вновь услышал его. Медлительная черепаха, царапаясь ногтями, пыталась взобраться на склон. Он злобно пнул ее ногой. Черепаха перевернулась, ее коротенькие шершавые лапки, похожие на высохшие обрубленные ветки, вздернулись кверху.

Лиман снова осторожно двинулся вперед, хотя был почти уверен, что никого не встретит. Но внезапно тишину нарушил суровый оклик:

— Стой!

Опыт контрабандиста научил его, что остановиться в подобных случаях — это, все равно, что самому сунуть ноги в стальную пасть капкана, из которой уже не вырваться. Он молниеносно бросился на землю и пополз назад, раскачивая кусты и высокую траву. Прозвучал выстрел. Гром его эхом отдался в лощине и понесся над лесом. Пуля впилась в склон оврага над самым ухом Лимана, отбив ком земли. Рядом с ним испуганно прошелестела ящерица и скрылась в кустах.

«Попался!» — тревожно щелкнуло в мозгу. В висках стучало молотом: «Назад, назад!» Царапая грудь и живот, прижимаясь как можно плотнее к земле, он полз, не останавливаясь. Ноги его то и дело застревали в тонких ветвях, и, чтобы освободиться, он извивался, как змея, прижатая палкой к земле. Нос его ободрался, на лбу и щеках появились царапины, сухой сучок разорвал губу, кепка зацепилась за колючку и повисла на ней. Грянул новый выстрел. Лиман замер. Но еще не отзвучало эхо, как он снова пополз. «Назад, назад!» Вся его энергия, все его помыслы, вся его воля были сосредоточены на этом. Отойти как можно дальше, как можно скорее! Густые кусты мешали ему продвигаться, но они мешали также целиться преследователю. Лиман понял это едва после второго выстрела и пополз смелее. За воротник ручьями стекал пот. Лицо было мокрым, губы запеклись, язык словно одеревенел. Последовало еще несколько выстрелов. Пули зловеще свистели рядом с ним, хлестая по кустам, будто крупные градины. Сорванные листья взлетали кверху и плавно опускались на землю. Срезанная пулей ветка с силой стегнула ногу. «Все, конец!» подумал Лиман и испуганно принялся ощупывать ногу. Но штанина была цела. Крови тоже не было. Сердце его бешено колотилось, ему не хватало воздуху.

Он передохнул, лишь оказавшись за надежным прикрытием толстых стволов в старом лесу.

— Уф, на этот раз унес ноги! — пробормотал он. — Метко стреляют, черти!

Невольно оглянулся назад. Залитая солнцем лощина, казалось, дремала на припеке. Ни один листочек не шевелился на кустах. Ничто не говорило о том, что всего минуту назад там полз человек, объятый смертельным страхом. «Как же это я ничего не заметил? Они, видно, сидели в засаде, а может, и выследили меня», — подумал он.