– Как! – воскликнул Марсель в волнении. – Вам было сделано такое предложение и вы никогда не говорили мне о нем?
– Какая была бы в этом польза? Ты ведь понимаешь, в каких мы были отношениях, когда я дал этот несколько напыщенный и довольно глупый ответ… Отец твой… да, отец твой предпочел бы видеть тебя… ну, не мертвым, а черт знает в каких отдаленных краях, чем связать с одной из Лихтенбахов. Подумай… Генерал Тремон совсем недавно был убит, фабрика еще пылала… Нет-нет, это было невозможно!
– А теперь, дядя?
– Как? Неужели ты об этом думаешь? – спросил старик дрожащим голосом.
– Да, думаю, – твердо сказал Марсель, – и если Марианна Лихтенбах не согласится стать моей женой, я никогда не женюсь!
– Но почему? Разве ты ее любишь?
– Она пожертвовала ради меня всем, что у нее было. Если вы меня любите, то и вы – ее должники, а Барадье и Граф – не из тех людей, которые не отдают долгов, даже если их самолюбие пострадало бы из-за этого.
В эту минуту послышался легкий шум, и приоткрылась дверь гостиной.
– Кто там? – спросил Граф.
– Успокойся, это я, – ответил Барадье-старший.
– Так ты нас подслушивал?
– Нет, я только что пришел. Но уловил ваши последние слова… Охота вам сидеть в темноте?
Он повернул выключатель, и яркий свет залил комнату. Трое мужчин безмолвно посмотрели друг на друга. Барадье опустился в кресло и сказал:
– Чем отличались бы мы от ничтожных людей, если бы не умели быть благодарными? Мало казаться чистым в глазах света – надо быть безупречным перед самим собой.
Он взглянул на сына, и лицо его побледнело от волнения.
– Марсель говорил как настоящий Барадье и Граф… Надо исполнить то, что он задумал.
Слезы радости блеснули в глазах дяди Графа. Марсель бросился в объятия отца.
