Таинственная надпись - [6]

«Так и есть, несет к порогам», — это было первое, что подумал Василек. Толик тоже заметил опасность.

— Плывите к берегу! — крикнул он, видя, что Женька кружит на месте, разыскивая глазами рюкзак.

До берега добраться не удалось. Течение гнало всех троих на маленький зеленый островок у самых порогов. Только бы не пронесло мимо! Василек первый ухватился за ветки лозы, свесившиеся к воде. Женька — за ним. Толик выбрался на берег последним: еще раньше он заметил проплывавший мимо кругляш с надписью, поймал его и поэтому мог работать только одной рукой — вторая была занята.

Несколько минут ребята лежали неподвижно, растянувшись на траве, все еще не веря, что им удалось спастись. Вот они, пороги, — рукой подать. Не одна жертва на их счету. Ребята лежали и молча прислушивались к реву воды, накрепко сжатой камнями.

Сначала встал Толик. Он прошелся взад-вперед по островку и только тут вдруг увидел на правом берегу, в изгибе реки, какие-то дома, заборы.

— Ребята! — радостно крикнул он. — Да это же Родничанка. Мы уже недалеко от цели. Отсюда до Косинской делянки, как и от Бродов, километров восемь. Вот здорово!

— Что здорово, если нам все равно надо домой возвращаться, — заметил Женька.

— Домой? Зачем? — удивленно посмотрел на товарища Василек.

— А как же? Лодки нет, лопаты пошли на дно…

— Ну, до дома можно добраться пешком, а лопаты где-нибудь раздобудем. В той же Родничанке каждый даст.

— А что есть будешь? И продукты ведь утонули… Василек лукаво посмотрел на Женьку:

— Ну, еды тут миллионы кубометров! Женька не уловил его шутливого тона или просто

не поверил, что Василек в таком положении может шутить.

— Где ты видишь еду? Тут одна вода.

— А тонна воды заменяет килограмм хлеба, — в тон ему ответил Василек.

Перебраться на берег им в этот день не удалось: как назло, ни одна лодка не проплыла мимо, ни одного человека не видно было вокруг.

Вечером Толик тщетно пытался разжечь костер: спички намокли и ни за что не хотели загораться. Женька проследил глазами, как последняя переломилась пополам у Толика в руке, и, ежась от холода, проговорил:

— Значит, без костра ночевать будем? И в животе урчит — есть хочется.

Он не ругался, не кричал: чувствовал себя виноватым. Что правда то правда — не Толик и не Василек, а он упустил то злополучное весло.

Надолго запомнилась ребятам ночь, проведенная на острове, посреди реки. Было холодно, до тошноты хотелось есть. Тут бы впору помолчать, но разве Василек может угомониться? О чем думает, о том и говорит:

— Я бы сейчас, наверно, целого барана съел.

— Сырого? — невесело шутит Толик.

— Зачем сырого? Я бы из него таких вкусных, душистых шашлыков с перцем и с луком нажарил!..

— А мне бы сейчас тарелку жирного борща со сметаной — враз бы опорожнил, — признался Толик.

— Довольно вам, ребята, про еду толковать, — с мольбой проговорил Женька.

— А тебе что? Спи себе, — отозвался Василек. Женька сразу оценил этот мудрый совет: действительно, во сне, наверно, не так есть хочется. Он заткнул уши пальцами и уже минут через пять, сладко посапывая, спал. Толик и Василек вскоре последовали его примеру.

Утро на другой день выдалось замечательное. Когда ребята проснулись, пригретые лучами солнца, успевшего уже подняться высоко над горизонтом, мир показался им совсем не таким мрачным, каким выглядел вчера. Женька и тот повеселел. А когда Василек заметил лодку с двумя рыбаками, направлявшуюся в их сторону, он даже попробовал шутить:

— Это даже хорошо, Толик, что мы вашу лодку утопили: помнишь, ты говорил, что давно пора делать новую.

Об остальных потерях ребята старались не говорить.

Рыбаки без лишних слов перевезли их на берег, даже не стали расспрашивать, как и что: у порогов такие случаи не были редкостью.

В Родничанке ребята раздобыли «с отдачей» пару лопат и котелок для воды на деньги, которые Толик предусмотрительно хранил в кожаном кисете за пазухой, купили хлеба, картошки, немного сала и двинулись в путь.

Чтобы Женька снова не захандрил, поклажу распределили «равномерно»: Толик нес лопаты, Василек — кругляш с надписью, а Женька — котелок и кусок толстой проволоки с заостренным концом, который он прихватил возле родничанской кузницы. Предполагалось, что этой проволокой они будут прощупывать землю вокруг пней, чтобы определить, с какой стороны копать. А пока Женька прицепил ее к поясу и, как утверждал Василек, стал похож на «заправского мушкетера».

Ребята шли проселочной дорогой, которая была покрыта мягкой прохладной пылью. По обе стороны дороги густой стеной стояла рожь. Она нынче неплохо уродила, и, чтобы дотянуться до колоса, Женьке с Васильком приходилось вставать на цыпочки.

Потом начался лес. От высоких бронзовых сосен и густых старых елей на дорогу падала зубчатая тень. Было тихо, только веселое щебетание птиц, перелетавших с дерева на дерево, нарушало этот таинственный покой.

Толик, который все время шел впереди, остановился.

— Вот тут дорога расходится, куда дальше идти: прямо или налево?

— Если из Бродов идти, так налево — Нинин отец говорил. А тут, наверно, прямо. Километров пять еще…

— Ой, ребята, а что, если мы прямо на границу придем, — тут же совсем недалеко Польша, — встревожился Женька.