Таинственная Клементина - [14]

И именно в этот момент вошел Фергюссон. Его волосы, как недавно волосы Присси, намокли под дождем. Когда он целовал Брижитт, она почувствовала вкус дождя на своих губах.

— Фергюссон… — блаженно прошептала она. — Ты вернулся раньше, чем обещал.

— Ну, ребятки, чем вы тут занимаетесь? — спросил он. — А что делает Присси? Вид у нее, по крайней мере, просто королевский!

Брижитт поняла, что девушка, окутанная складками мерцающей материи, была действительно царственно великолепна. Немудрено, что ее фигура приковывала к себе взгляд Фергюссона.

— Шью платье, — произнесла она, поднимаясь, и перекинула через плечо длинный отрез. Ее головка гордо выступала из тщательно уложенных складок.

Фергюссон пристально посмотрел на нее.

— Вам, конечно, известно, на кого вы похожи?

— Разумеется, — уверенно ответила Присси.

Брижитт затаила дыханье.

— Портрет моей матери… — пробормотала она.

Лицо девушки приобрело свое обычное задорное выражение.

— Я ничем не обидела вас, миссис Джи? Ваша мать на портрете так хороша, что мне захотелось быть на нее похожей. Конечно, мне это не удастся, но я решила хотя бы скопировать ее платье.

— Ги пригласил Присси пообедать с ним, — объяснила Брижитт и заметила, что ее муж не мог оторвать глаз от девушки. Он казался задумчивым.

«Он этим недоволен», — внезапно осенило Брижитт.

— А это что такое? — спросил Фергюссон, взяв со стола картонную коробку. — Кто такой Джордж Смит?

Брижитт почувствовала, что бледнеет. Она совершенно забыла о приготовленных деньгах. В ее расчеты не входило, что коробка попадется Фергюссону на глаза.

— Это всего лишь маленький мальчик, с которым я познакомилась в клинике и обещала ему что-нибудь прислать. Вот я и хочу попросить Присси сходить на почту и отправить коробку конфет. Я не очень обременю вас, дорогая? Кажется, дождь уже кончился?

— Я провожу Присси, чтобы она не разгуливала одна в потемках, — предложил Фергюссон.

Девушка польщенно улыбнулась.

— А детей мы тоже прихватим с собой? Они могут надеть плащи. Прогулка перед сном им не повредит.

Прежде чем Брижитт успела как-нибудь отреагировать, в комнату вошла Эллен и попросила всех выйти, так как ей нужно было подготовить больную к приходу врача. Протерев лицо Брижитт влажной салфеткой, сиделка насильно всучила ей пудру и губную помаду и заставила подкраситься! Впрочем, это не привело ни к чему.

Как только Эллен оказалась за дверью, слезы хлынули из глаз молодой женщины. Почему ей было так тяжело; оттого ли что Фергюссон вызвался сопровождать Присси? Наверное, она им просто завидует, ведь сама она не может гулять под дождем. Все ее несчастья и сомнения разом навалились на нее… Навестивший ее доктор не сказал ей ничего определенного о перспективах ее выздоровления.

Фергюссон, зашедший поцеловать ее перед сном, казался озабоченным, выражение безмятежности стерлось с его лица.

«Это все из-за меня, — укоряла себя Брижитт. — Это я отняла у него молодость.»

— Что с тобой, любимая? — Эллен говорит, что ты плакала.

Он наклонился над нею и Брижитт не знала, куда спрятать распухшее от слез лицо, глаза с покрасневшими веками. Он не должен видеть ее такой! Неудивительно, что он ищет общества Присси, всегда веселой и оживленной… Если так и дальше будет продолжаться… Уже другой страх, совсем не похожий на ужас перед неведомым, охватил ее. Теперь она боялась совершенно реальных вещей… Она вновь представила себе лучезарный взгляд Присси поверх сверкающего королевского шелка. Это было великолепное зрелище! Внезапно она поняла, что ей предстоит преодолеть все: свою неподвижность, угрозы шантажиста, навязчивое гостеприимство дяди Саундерса и, впридачу ко всему, постоянное присутствие очаровательного юного существа, которое может отнять у нее все.

Постепенно у нее созрело желание бороться, не дать несчастьям растоптать свою волю. Больше никаких слез! Она сама сумеет постоять за себя, не прибегая ни к чьей помощи!

Она провела ладонью по щеке Фергюссона.

— Не беспокойся обо мне, милый. Я выздоровею. — Она решительно улыбнулась. Улыбка получилась сама собой, ей не пришлось делать над собой никакого усилия. — Конечно, ты можешь мне не верить, но больше я не намерена проливать слезы!

10

Ночью Никки приснился мальчик, замурованный в стену Эдинбургского замка. Он воображал себя на месте этого ребенка: кричал и пытался защищаться от неведомого врага. Он продолжал это делать даже тогда, когда вдруг обнаружил, что находится не в черной дыре, а на руках у Присси.

Никки открыл глаза и увидел склоненное к нему симпатичное улыбающееся лицо. Он снова зажмурился: ему показалось, что это — лицо маленького несчастного принца; не хватало только короны. Наверное, она ее прячет в медальоне на шее. Вот если бы заглянуть в него! Никки попытался высвободиться из рук гувернантки.

— Да что с тобою, чудак?! Уж не боишься ли ты меня? — улыбнулась Присси.

Бояться ее действительно было бы просто глупо, — ведь она же такая милая! И все-таки… лицо Присси слишком напоминало лицо того мертвого ребенка…

— Кукла в шкафу не разговаривала? — спросила она.

Никки задрожал: одно упоминание о кукле приводило его в паническое состояние.