Таинства любви - [2]
- Я что Орфей, а Эвридика - ты, и это отнюдь не мечты, а жизнь, взошедшая из тьмы столетий, пусть на мгновение, как все на свете.
Девушка справилась:
- Вы были на ее могиле?
- Нет. Я не решился разузнать, так свет померк в моих глазах с известьем о смерти той, с которой вместе я здесь бродил, влюблен и юн, и был пронзен тоскою вещих струн, что всколыхнули царство теней... Она являлась здесь из песнопений, как вы внезапно из весны, ее весны, усопшей милой сны.
- Благодарю за память и сонеты! Ох, эти мне поэты! Жизнь упуская, чем живете вы?
- Поэзией.
- Увы! Увы!
- Дитя! Поэзия одна нетленна. А жизнь, как и весна твоя, мгновенна.
- Поэтому я и спешу и жить, и хоть кого-нибудь любить. – И вдруг придумала. - Хотите, мы уедем с вами, для рифмы, ну, в Майами?
Он рассмеялся:
- Добро! Уедем мы в Нью-Йорк на чтенье лекций, кстати...
- Ой! Мне в школе маяться еще три года.
- Есть школы и в Нью-Йорке, а природа там мягче, чем в Москве, твердят.
- Понятно, все смеется, очень рад.
- Ничуть. Как мы надумаем, так будет, что б ни сказали люди...
И вдруг интимно зазвучавшим голосом:
- Но ты ж меня не знаешь совершенно!
- Прекрасное на свете неизменно!
- Не Эвридика я, ты не Орфей.
- Хотим, мы первообразы людей, вступая в жизнь из детства, когда взыскуем совершенства...
3
Интерьер московской квартиры с мебелью, ныне драгоценной, как антиквариат. В окнах виды Москвы сверху. Дом стоит, очевидно, на холме, сам по себе невысок, верхушки вековых деревьев достигают плоской с оградой крыши, ухоженной, как японский садик. Небо затянуто облаками, и, кажется, наступил вечер, но просвет в вышине изливает свет весеннего дня, с явлением Хора девушек, похожих на изображения на экране за ветками деревьев и вполне реальных.
ХОР ДЕВУШЕК, выступающих в различных обличьях: актрис, светских дам, студенток и ведьм (от трех до семи - ВИКА, ЮНОНА, КАССАНДРА, АСЯ, КСЕНИЯ).
ХОР ДЕВУШЕК
(переговариваясь, пляшут)
- Где мы? - Кто мы? - Я помню лишь откуда.
- Мы нимфы из Эллады? - Голливуда!
- Ах, значит, ведьмы мы? - Нет, из актрис,
Из самых сексуальных! Вот смотри.
- И я могу. - Но нынче ведьмы в моде.
- Сдается мне, мы ныне Оры вроде.
Сплетаем нити судеб мы
Из света вешних звезд и тьмы.
- Что ныне на примете?
- Все то же самое на свете,
Что было и вчера
От ночи до утра.
- Все то же? Да! Уже нет мочи.
- Едва дождались ночи.
(Словно уносятся в темнеющие дали с полосками зари).
Татьяна Дмитриевна и Елена в гостиной накрывают раздвинутый стол скатертью и пленкой.
Татьяна Дмитриевна осведомляется:
- Елена, как дела?
- Ничего.
- Значит, ничего хорошего?
- Нет, ничего нового. Мы виделись с тобой буквально вчера.
Татьяна Дмитриевна со вздохом:
- Стас все обижается, что мы не предоставили нашу крышу ему под мастерскую?
- С крышей это он сотворил чудо. Это был его проект.
- Еще бы! Художник.
Входит в квартиру Семен Иванович.
Семен Иванович, заглядывая в гостиную:
- Привет! Какой нынче праздник?
Татьяна Дмитриевна с укором:
- Забыл? Разве не ты пригласил Мурановых?
- Ах, да! Василина, приехав в Москву, позвонила, уверенная, что ее дочь бывает у нас. Ан нет. Удивилась. Вероятно, решила снова свести ее с нами. Она была чем-то обеспокоена, ну, я и пригласил их к нам. А где Дима?
Елена, поведя плечом:
- Обещал подъехать.
- Получает гроши, а все засиживается на работе.
Татьяна Дмитриевна:
- Тсс. Не болтай лишнего, хорошо?
Елена, рассмеявшись:
- Особенно о том, что наш Дима - кандидат в старые холостяки. И тут же сватать первую попавшуюся девушку за сына...
- А хороший парень. Без пяти минут доктор наук.
- Оставь. Кому это интересно сегодня.
В квартиру входят высокого роста с юным лицом девушка и молодой человек интеллигентного вида. Это Роксана Муранова, попросту Сана, и Дмитрий Веснин. К ним выходит Татьяна Дмитриевна.
Сана радостно:
- Добрый вечер, Татьяна Дмитриевна! (Со смехом.) Я заблудилась, и адрес забыла... Думала, узнаю дом, квартиру, а вышла в какой-то переулок, где увидела Дмитрия, на мое счастье. Я так обрадовалась, что прямо бросилась ему на шею. Дико? И вам рада! (Целует.) Радость мне кружит голову, и я сама не своя. Веду себя, как дикарка.
Семен Иванович с одобрением:
- Это мама твоя любит выдавать себя за дикарку, а обворожительней женщины я не знаю... Кроме моей благоверной...
Татьяна Дмитриевна:
- А где мама?
Сана быстро:
- У нее деловая встреча. (Невольно проговаривает мысли вслух.) Так что придется мне одной отдуваться за ее затею.
Веснины уводят гостью в гостиную, Дмитрий Веснин проходит в свою комнату, смотрится в зеркало.
- Хороша дикарка. Шарм, как у фотомодели. А вчера приехала из провинции.
Голос Елены:
- Дима! Дима! Где ты? Покажи гостье квартиру.
- Что тут показывать? Все на виду.
- А книги? Сана любит читать, стипендию оставляет всю в книжном супермаркете...
- Сколько же книг можно купить на стипендию?
Сана, угадывая иронию и рассмеявшись:
- Целый рюкзак!
Веснин добродушно:
В основе романа «Восхождение» лежит легенда о русском художнике и путешественнике начала XX века Аристее Навротском, в судьбе которого якобы приняла участие Фея из Страны Света (это, возможно, и есть Шамбала), и он обрел дар творить саму жизнь из света, воскрешать человека, а его спутником во всевозможных странствиях оказывается юный поэт, вообразивший себя Эротом (демоном, по определению Платона), которого в мире христианском принимают за Люцифера.
![Солнце любви [Киноновелла]](/storage/book-covers/c2/c2986c4d11a0b71012c14c245a49c143a9d137d6.jpg)
Киноновелла – это сценарий, который уже при чтении воспринимаются как фильм, который снят или будет снят, при этом читатель невольно играет роль режиссера, оператора или художника. В киноновелле «Солнце любви» впервые воссоздана тайна смуглой леди сонетов Шекспира. (Сонеты Шекспира в переводе С.Маршака.)
Истории любви замечательных людей, знаменитых поэтов, художников и их творений, собранные в этом сборнике, как становится ясно, имеют одну основу, можно сказать, первопричину и источник, это женская красота во всех ее проявлениях, разумеется, что влечет, порождает любовь и вдохновение, порывы к творчеству и жизнетворчеству и что впервые здесь осознано как сокровища женщин.Это как россыпь жемчужин или цветов на весеннем лугу, или жемчужин поэзии и искусства, что и составляет внешнюю и внутреннюю среду обитания человеческого сообщества в череде столетий и тысячелетий.
Книга петербургского писателя, поэта и драматурга Петра Киле содержит жизнеописания замечательнейших людей России – Петра I, Александра Пушкина, Валентина Серова, Александра Блока, Анны Керн - в самой лаконичной и динамичной форме театрального представления.В книге опубликованы следующие пьесы: трагедия «Державный мастер», трагедия «Мусагет», трагедия «Утро дней», комедия «Соловьиный сад», весёлая драма «Анна Керн».
В основе романа "Сказки Золотого века" - жизнь Лермонтова, мгновенная и яркая, как вспышка молнии, она воспроизводится в поэтике классической прозы всех времен и народов, с вплетением стихов в повествование, что может быть всего лишь формальным приемом, если бы не герой, который мыслит не иначе, как стихами, именно через них он сам явится перед нами, как в жизни, им же пророчески угаданной и сотворенной. Поскольку в пределах этого краткого исторического мгновенья мы видим Пушкина, Михаила Глинку, Карла Брюллова и императора Николая I, который вольно или невольно повлиял на судьбы первейших гениев поэзии, музыки и живописи, и они здесь явятся, с мелодиями романсов, впервые зазвучавших тогда, с балами и маскарадами, краски которых и поныне сияют на полотнах художника.
![Телестерион [Сборник сюит]](/storage/book-covers/26/26eccd53a21947cfb846cea21bb5a8f768d31a86.jpg)
Телестерион — это храм посвящения в Элевсинских мистериях, с мистическим действом, в котором впервые обозначились, как и в сельских празднествах, черты театра Диониса. Это было специальное здание в форме кубического прямоугольника, почти как современное, с большой сценой и скамейками для небольшого числа зрителей, подготовленных для посвящения. В ходе действия с похищением Персефоны и с рождением ее сына от Зевса Дионис отправляется в Аид, за которым спускаются в катакомбы под сценой зрители в сопровождении факельщиков, с выходом под утро на берег моря.
От автора… В русской литературе уже были «Записки юного врача» и «Записки врача». Это – «Записки поюзанного врача», сумевшего пережить стадии карьеры «Ничего не знаю, ничего не умею» и «Все знаю, все умею» и дожившего-таки до стадии «Что-то знаю, что-то умею и что?»…
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…