Тахана мерказит - [9]
— Рассказывай, пожалюйста.
— Да что рассказывать? Один я остался, как сундук с товаром. Шутка такая. В общем это все ерунда непосредственно. Катер вот у меня сгорел – это жалко…
Поели–попили. Алка, нарушая шабат, ушла в ванную включить стиральную машину. Отключится она сама по себе, все выстирав, отжав и просушив. Так что если навредит шабату, то самую малость.
Петр Иванович сытый, довольный откинулся на спинку дивана. Растегнул рубаху.
— Мири, мне Машка заказала привезти лошадь для Барбия. Кто такой Барбия?
— Это просто, — кивнула Мири, — это мы купим. А что у тебя висит на шее? — Она пересела поближе. — Покажи, пожалюйста.
— Крест православный. Павел, включи!
Пашка, кряхтя, включил вентилятор. Но прохлады он не добавил, только месил жару.
Петр Иванович снял с шеи крест.
— Каждый человек русский должен носить крест. Ты, например, Мири, человек еврейский, тебе крест тоже подходит…
— Ну, не совсем, — улыбнулся Мишка, не отрываясь от Голанских высот.
— А ты чего не разливаешь, Михаил? Ты что, с водкой «на фе»? Смотри, приходить не будет.
— Где ручка, Пашка? — крикнул Мишка. — И бумагу.
— И еще: убить — гасить в шубу, — довольный своей нужностью, сказал Петр Иванович. — Записывай, Павел, подмогни отцу.
— Я не умею писать по–русски, — виновато опустил голову Пашка, протягивая отцу ручку. — И читать по–русски не умею. Не ругай меня, Васин, пожалуйста.
Петр Иванович опешил. Такого он не ожидал.
— Не понял. Раз просишь, ругать не буду. Но все равно — не понял. А эта, мелкая? — он кивнул на Мири.
— Я тоже не умею, — радостно отозвалась девочка, вылизывая остатки мороженого из коробки. — И читать, и писать. Мишка разлил водку.
— Не впрягайтесь, Петр Иванович, — он чокнулся с гостем. — Мы с Алкой ничего не можем поделать. Не хотят, сволочи. Может, убить?
Петр Иванович молча выпил и крякнул как положено.
— Ну, ладно. Так на чем тормознулись? Насчет креста?
— Я вот что ношу для Бога, — Мири вытянула из–за ворота маечки серебряную шестиконечную звезду на цепочке. — Мой могендовид. Хочешь, он будет твой? Но ты ведь не еврей, ты можешь иметь проблемы с твоим Богом…
— Бог, Мири, запомни, один на всю хиву, — наставительно сказал Петр Иванович и для серьезности разговора даже застегнул рубашку на последнюю душную пуговицу. — У одних он — Будда, у русских — Христос, у чурок – Аллах… Тут главное — вера.
Мири стянула с себя цепочку.
— На. Петр Иванович, не ожидавший такого поворота, вопросительно взглянул на Мишку. Мишка зевнул, лениво пожал плечами. Петр Иванович прицепил могендовид на одну бечевку с крестиком.
— Ну, тогда будем здоровы!
— Лэ хаим!
5
Суббота. Шабат в разгаре.
С утра опохмелялись, но не слишком.
— А что, музей открыт сегодня? — поинтересовался Петр Иванович. — Достопримечательности непосредственно?..
— «Метро закрыто, в такси не содют…» — пропел Мишка. — Шабат во всем околотке. Алка в лаборатори сегодня дежурит. Пашка! Будешь поваром.
— Ага, — въедливо усмехнулся Петр Иванович. — В лаборатории, выходит, можно. Не возбраняется. Гляди–ка: интересно: то понос, то золотуха. А музей, значит, аля–улю По правде–то говоря, Петру Ивановичу не больно хотелось на экскурсию. Это он скорее, чтоб хозяев не обидеть. Тем более, где Христос родился, он уже видел. В Вифлееме. Где харч покупали.
— А что если Петр Иванович у нас на крыше позагорает? — предложил Мишка. — Павел, отнеси гостю матрац.
Настроение у Петра Ивановича было отличное. Да у него всегда было хорошее настроение, кроме когда живот с перепоя гудел или остеохондроз в руки стрелял. Или — не к стол; будь сказано — в мошонку. От хребта туда боли иной раз отдавались. Но, это все чепуха, так сказать непосредственно Главное, жив. В оккупации не подох; после войны голодуха — снова живой; отец в штрафбате сгинул, матери на переезде «кукушкой» голову отсекло – обратно живой! И на зоне не пропал. Там, правда, уже взрослым был. Бога гневить не надо Главное, чтоб из жопы пыль не шла!
— Ладно, Михаилу не мни водку! — весело призвал он хозяина. — По последней, и — на крышу!
Плоская крыша, залитая раскисшим от жары гудроном была густо заставлена солнечными батареями: их–то, оказывается, и выдумал на весь Израиль, а также для. всех арабов Наум Аронович, первый муж Ирины Васильевны. Ячеистые стеклянные щиты батарей уставились в синее прокаленное небо. В некоторых ячейках стеклышки были выбиты, в пробоинах валялись окурки, смятые «пачки сигарет и даже пустые банки из–под пива. На веревках между солнечными батареями сушилось разноперое белье. Рядом стояло несколько стульев из белого пластика, такой же столик на невысоких ножках.
Петр Иванович, покуривая, облокотился о заграждение — обозревал субботний иерусалимский двор. Пашка притащил на крышу матрац, пепельницу и зачем–то еврейскую газету. Он стоял рядом с гостем, готовый комментировать происходящее внизу и вокруг.
— Дай я покурю из твоей сигареты, — робко попросил он, поглядывая на дверь.
Петр Иванович удивился, но оторвал у беломорины обмусоленный конец, сунул папиросу Пашке.
— А мать узнает?..
Пашка задымил отчаянно и башкой замотал: не узнает.
— Васин, а что ты ешь, чтобы от тебя не пахло с водкой? — поинтересовался он, выпуская дым колечками.
Литературный дебют Сергея Каледина произвел эффект разорвавшейся бомбы: опубликованные «Новым миром» повести «Смиренное кладбище» (1987; одноименный фильм режиссера А. Итыгилова — 1989) и «Стройбат» (1989; поставленный по нему Львом Додиным спектакль «Гаудеамус» посмотрели зрители более 20 стран) закрепили за автором заметное место в истории отечественной литературы, хотя путь их к читателю был долгим и трудным — из-за цензурных препон. Одни критики называли Каледина «очернителем» и «гробокопателем», другие писали, что он открыл «новую волну» жесткой прозы перестроечного времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Несколько слов об авторе:Когда в советские времена критики называли Сергея Каледина «очернителем» и «гробокопателем», они и не подозревали, что в последнем эпитете была доля истины: одно время автор работал могильщиком, и первое его крупное произведение «Смиренное кладбище» было посвящено именно «загробной» жизни. Написанная в 1979 году, повесть увидела свет в конце 80-х, но даже и в это «мягкое» время произвела эффект разорвавшейся бомбы.Несколько слов о книге:Судьбу «Смиренного кладбища» разделил и «Стройбат» — там впервые в нашей литературе было рассказано о нечеловеческих условиях службы солдат, руками которых создавались десятки дорог и заводов — «ударных строек».
Журнальный вариант. В анонсах “Континента” повесть называлась “Тропою Моисея”; вариант, печатавшийся в “Независимой газете”, носил название “Клуб студенческой песни”.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу включены избранные повести и рассказы современного румынского прозаика, опубликованные за последние тридцать лет: «Белый дождь», «Оборотень», «Повозка с яблоками», «Скорбно Анастасия шла», «Моря под пустынями» и др. Писатель рассказывает об отдельных человеческих судьбах, в которых отразились переломные моменты в жизни Румынии: конец второй мировой войны, выход из гитлеровской коалиции, становление нового социального строя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Шестнадцатилетнего Дарио считают трудным подростком. У него не ладятся отношения с матерью, а в школе учительница открыто называет его «уродом». В наказание за мелкое хулиганство юношу отправляют на социальную работу: теперь он должен помогать Энди, который испытывает трудности с речью и передвижением. Дарио практически с самого начала видит в своем подопечном обычного мальчишку и прекрасно понимает его мысли и чувства, которые не так уж отличаются от его собственных. И чтобы в них разобраться, Дарио увозит Энди к морю.
«Мастерская дьявола» — гротескная фантасмагория, черный юмор на грани возможного. Жители чешского Терезина, где во время Второй мировой войны находился фашистский концлагерь, превращают его в музей Холокоста, чтобы сохранить память о замученных здесь людях и возродить свой заброшенный город. Однако благородная идея незаметно оборачивается многомиллионным бизнесом, в котором нет места этическим нормам. Где же грань между памятью о преступлениях против человечности и созданием бренда на костях жертв?
Юрий Купер – всемирно известный художник, чьи работы хранятся в крупнейших музеях и собраниях мира, включая Третьяковскую галерею и коллекцию Библиотеки Конгресса США. «Сфумато» – роман большой жизни. Осколки-фрагменты, жившие в памяти, собираются в интереснейшую картину, в которой рядом оказываются вымышленные и автобиографические эпизоды, реальные друзья и фантастические женщины, разные города и страны. Действие в романе часто переходит от настоящего к прошлому и обратно. Роман, насыщенный бесконечными поисками себя, житейскими передрягами и сексуальными похождениями, написан от первого лица с порядочной долей отстраненности и неистребимой любовью к жизни.
Потребительство — враг духовности. Желание человека жить лучше — естественно и нормально. Но во всём нужно знать меру. В потребительстве она отсутствует. В неестественном раздувании чувства потребительства отсутствует духовная основа. Человек утрачивает возможность стать целостной личностью, которая гармонично удовлетворяет свои физиологические, эмоциональные, интеллектуальные и духовные потребности. Целостный человек заботится не только об удовлетворении своих физиологических потребностей и о том, как «круто» и «престижно», он выглядит в глазах окружающих, но и не забывает о душе и разуме, их потребностях и нуждах.