Таганский Гамлет. Реконструкция легенды - [9]
Ваш враг не отозвался б так о вас.
Зачем приехали вы в Эльсинор?
Тут вас научат пьянству.
Горацио
Я приехал
На похороны вашего отца.
Гамлет
Мой друг, не смейтесь надо мной. Хотите
«На свадьбу вашей матери» — сказать.
Горацио
Да, правда, это следовало быстро.
Гамлет говорит, что и месяца не прошло. По пьесе ясно, что Король пришел через женитьбу к власти. Поэтому никаких выборов не могло быть. Или это просто была срочная женитьба, и потом утверждение парламентом, если был парламент. Поэтому Гамлет и говорит, что это обман какой-то…
Гамлет
Расчетливость, Гораций! С похорон
На брачный стол пошел пирог поминный.
Врага охотней встретил бы в раю,
Чем снова в жизни этот день изведать!
Отец — о, вот он, словно предо мной!
Звучит волынка.[18]
Горацио
Где, принц?
Гамлет
В очах души моей, Гораций.
Горацио
Я помню, он во всем был королем!
Гамлет
Он человек был в полном смысле слова.
Уж мне такого больше не видать.
Потом идет сцена: Горацио — Марцелл. Они рассказывают, как все было. Тут важно, что Гамлет просит их о чем-то.
Горацио
(К Бернардо и Марреллу)
Мой совет:
Поставим принца Гамлета в известность
О виденном. Ручаюсь жизнью, дух
Немой при нас, прервет пред ним молчанье.
Ну как, друзья, по-вашему? Сказать?
Марцелл
По-моему, сказать.
Гамлет
Был… Кто?
Марцелл
Король, отец ваш.
Гамлет
Мой отец?
Горацио Послушайте, что я вам расскажу, —
Меня поддержат эти очевидцы, —
Неслыханное что-то…
Гамлет
Поскорей!
Горацио
Подряд две ночи Бернард и Марцелл
Видали ясно: некто неизвестный
Проходит мимо. Трижды ли скользит
Перед глазами их, на расстоянье
Протянутой руки, они ж стоят,
Застыв от страха и лишившись речи.
Мне памятен отец ваш. Оба схожи,
Как эти руки.
Гамлет
Где он проходил!
Марцелл
По той площадке, где стоит охрана.
Гамлет
Вы с ним не говорили?
Горацио
Говорил,
Но без успеха. Впрочем, на мгновенье
По повороту головы и плеч
Я заключил, что он не прочь ответить,
Но в это время закричал петух,
И он при этом звуке отшатнулся
И скрылся с глаз.
Гамлет
Я слов не нахожу!
Горацио
Ручаюсь жизнью, принц, что это правда
И мы сочли за долг вас известить.
Гамлет
Да, да, все так. Сейчас я успокоюсь.[19]
Кто ночью в карауле?
Бернардо и Марцелл
Мы, мой принц.
Гамлет
И что ж, он хмурил брови?
Горацио
Нет, смотрел,
Скорей с тоской, чем с гневом.
Гамлет
Он был бледен
Иль красен от волненья?
Горацио
Бел как снег.
Гамлет
И не сводил с вас глаз?
Горацио
Ни на минуту.
Гамлет
Жаль, не видал я!
Горацио
Вас бы дрожь взяла.
Гамлет
Я стану с вами на ночь. Может статься
Он вновь придет
Горацио
Придет наверняка.
Гамлет
И если примет вновь отцовский образ,
Я с ним заговорю, хотя бы ад,
Восстав, зажал мне рот. А к вам есть просьба:
Как вы хранили тайну до сих пор,
Так точно же и впредь ее таите,
И что бы ни случилось в эту ночь,
Доискивайтесь смысла, но молчите.
За дружбу отплачу. Храни вас бог!
А около полуночи я выйду
И навещу вас.
Все
Ваши слуги, принц.
Гамлет
Какие слуги — мы теперь друзья.
Прощайте.
Все, кроме Гамлета, уходят.
Гамлет
С мечом отцовский призрак! Быть беде!
Обман какой-то. Только бы стемнело.[20]
Кричит петух. Могильщики ставят гроб перед занавесом.
1-й могильщик
Ну что? Являлась ныне эта странность?
2-й могильщик
В вооруженьи с ног до головы.
Два раза важным шагом проходил.
К войне наверно. Строгости ввели,
Стесняющие граждан.
1-й могильщик
А мне болтали: ходит весь покрыт
Коростой, пакостной и гнойной —
Один сплошной лишай.
2-й могильщик
Да брось болтать!
Он спал в саду. Ужалила змея.
Створожилась вся кровь, как молоко.
1-й могильщик
Откуда змеи здесь?..
Уходят.
Входят Лаэрт и Офелия.
Лаэрт поднимает занавес, пропускает Офелию вперед, дает распоряжения слугам насчет своих вещей, слуги уходят с мешками, выносят его вещи.
Разговаривая с Офелией, Лаэрт как бы видит перед собою зеркало. И делая наставления, подыскивая аргументы, как ее убедить, не забывает еще и на себя посмотреть, как он выглядит, проверяет, все ли он взял, не забыл ли чего. Полоний вдалеке прислушивается к разговору.
Лаэрт
Прощай, сестра. Мешки на корабле.[21]
Пообещай не упускать оказий
И при попутном ветре не дремли
И вести шли.
Офелия и Лаэрт сидят на гробе, опираясь на занавес.
Офелия
Не сомневайся в этом.
Офелия — Н. Сайко, Лаэрт — В. Иванов.
Фото В. Ахломова
Лаэрт
А Гамлета ухаживанья — вздор.
Офелия отворачивается к занавесу, чтоб он не видел ее лица. Она понимает, что не умеет скрывать свои чувства. Лаэрту надо не забыть еще в зеркало заглянуть: ему показалось, что прыщик выскочил на губе, а надо целоваться, там подруга на корабле. Лихорадка некстати…
Считай их блажью, шалостями крови,
Фиалкою, расцветшей в холода,
Нежданной, гиблой, сладкой, обреченной
Благоуханьем мига, и того
Не более.
Здесь Офелия перестраивает тело и спрашивает его, почему он так думает:
Офелия
Не более?
Лаэрт
Не более.
Лаэрт бросает на нее взгляд. Он увидел в ее ответе сомнение. И тогда решает говорить целый монолог. Значит, у них действительно серьезные отношения с Гамлетом. И даже Полоний потом допытывается: что, как, почему?
Подумай, кто он, и проникнись страхом.
Он сам в плену у своего рожденья.
Не вправе он, как всякий человек,
Стремиться к счастью. От его поступков
Зависит благоденствие страны.
Он ничего не выбирает в жизни,
А слушается выбора других
И соблюдает выгоду народа.
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Василий Шукшин – явление для нашей культуры совершенно особое. Кинорежиссёр, актёр, сценарист и писатель, Шукшин много сделал для того, чтобы русский человек осознал самого себя и свое место в стремительно меняющемся мире. Книга о великом творце, написанная киноведом, публицистом, заслуженным работником культуры РФ Ларисой Ягунковой, весьма своеобразна и осуществлена как симбиоз киноведенья и журналистики. Автор использует почти все традиционные жанры журналистики: зарисовку, репортаж, беседу, очерк.
Почти полвека Семен Степанович Гейченко был хранителем Пушкинского музея-заповедника на Псковщине. Уроженец Старого Петергофа, солдат Отечества, после тяжелого ранения вернувшийся с фронта, он восстановил из руин усадьбы в Михайловском, Тригорском и Петровском. Гейченко называл себя «Домовым», зная каждую мету, связанную с Пушкиным в Святых горах, и до конца своих дней сохраняя там жизнь духа русского гения. Эта книга легендарного человека о заветных тайнах несравненного края, где навсегда оставил свое сердце Пушкин.
«Смеяться, право, не грешно, над тем, что кажется смешно» — этот афоризм Николая Карамзина можно назвать одним из девизов советского кинематографа. Наши режиссеры, такие как Леонид Гайдай и Эльдар Рязанов, обладали великолепным чувством юмора, чаще всего, сочетавшееся с отменным вкусом и чувством стиля. Они дарили радость многим поколениям советских людей и давали путевку в жизнь нашим любимым актерам. Их добрые и веселые творения стали неотъемлемой частью нашей жизни. Книга известного кинокритика Федора Раззакова рассказывает о наиболее известных и любимых советских комедиях, о фильмах, которые не устаревают и постоянно находят новых поклонников.
Василий Осипович Ключевский (1841–1911) – выдающийся русский историк, общественный деятель, педагог, председатель императорского Общества истории и древностей российских при Московском университете. В сборник вошли все его статьи и речи, посвященные истории русской культуры. Многие его наблюдения и выводы звучат и сегодня злободневно и поучительно. Это, в первую очередь, очерки об историках, своих учителях и коллегах – Соловьеве, Буслаеве, Татищеве, Карамзине, Погодине, Грановском… Значительное число очерков посвящено писателям и поэтам: несколько статей и речей о Пушкине, статьи о Фонвизине, Лермонтове, Гоголе, Достоевском, Чехове… В своих размышлениях о русской культуре Василий Осипович проникал и в «дивную глубину человека», и в нравственную историю общества.