Таганский дневник. Кн. 1 - [168]
Среда, мой день.
С утра позвонила Мартина: «Бортник — великолепный актер. Этот спектакль на 100 голов выше «Вишневого сада»… Это открытие Горького для французов. Чехова они знают, а Горького не любили. И вот — открытие. То, что нет стены — наполовину снижает замысел Эфроса. Эта декорация — возврат к Станиславскому, к ночлежке, а не к коммуналке Эфроса, когда нары превращаются в трибуны. Но публика этого не заметила, это знаю я… Критика в восторге. Мне беспрестанно звонят. Наша критика. Не знаю, что скажет правая, у нас тут своя борьба и пр.».
От «Русской мысли» не могу оторваться — о Сахарове, о смерти А. Марченко, о политике Горбачева, о Любимове и Тарковском, — все это выглядит здесь совсем по-другому, и напрасно я ляпнул дополнение к словам Аллы… Здесь все по-другому видится, а если продолжительное время побыть здесь, то обязательно белогвардейцем станешь. Максимов написал роман о Колчаке.
А мест свободных много, чего, тем не менее, на «Саде» не было.
Четверг.
Французы потрясены «Дном» — об Эфросе говорят, как о Моцарте, в превосходных степенях — о его режиссуре. Салик купил мне письма Набокова сестре, избранную прозу Ходасевича и стихи его — тоненькую книжицу. Огромное количество пластинок В. Высоцкого образуется у меня: отберут, заподозрив в спекулятивных намерениях.
Читаю в «Русской мысли»:
«Отмечая, что вся западная пресса единодушно называет Любимова гением, критика все же считает, что в США этот спектакль вряд ли будет иметь такой общественный резонанс, как в Советском Союзе, где, как говорит режиссер, „люди страдают от духовного голода“». Гений… и причем единодушный… а тут все ругают его и разводят руками. Изолгались все, пишут что ни попадя, лишь бы «гений» не насмолил лыжи домой.
У театра встретил Леву Круглого. Поговорили о том о сем… О методе Эфроса, который мы не до конца успели освоить, оттого и спектакль, как «пиджак с чужого плеча». Так выразился критик в «Русской мысли» или так передал его мысль Круглый… Сегодня он будет смотреть «На дне».
Самое, оказывается, приятное занятие для меня в Париже — сидеть в номере и писать дневник
Воскресенье.
Н. Трушину Яковлева сказала, что Эфроса доконало письмо труппы Горбачеву, которое он сам вынужден был подписать, и собрание; она сама вызвала ему «скорую помощь» и пр.
Вторник.
Разговор, и долгий, с Любимовым.
— А зачем я ему буду звонить, если он делает такие заявления на пресс-конференции… В разговоре со мной о пресс-конференции он не говорил. Говорил, что я веду себя как флюгер… — В твои годы… У тебя седина есть.
— Лысина!
— Ну, посмотри на лысину…
— Я сказал то, что думал и хотел, чтоб вы это знали… Я не лгу ни перед собой, ни перед вами…
— Не надо так говорить, Валерий, все мы лжем в той или иной степени, вспомни слова Свидригайлова. Я зла на тебя не держу, всего тебе доброго и хорошего… И запомни этот наш ночной разговор… Меня выгнали как собаку, с малым дитем и хотят, чтоб я приполз к ним на брюхе. Они провоцируют меня, и этот наш с тобой разговор записывают, так вот — пусть слушают еще раз…. Эта сволочь Демичев пока у власти, ордена раздает, скольких людей он выдворил из страны… Вам дали подачку — отправили в Париж. Почему вы не поставили вопрос, чтобы поехал восстановленный вами «Дом на набережной?» Сейчас вы поедете в Милан и снова без единого нашего спектакля… Стреллер несколько телеграмм давал Андропову с приглашением театра в Италию. Пусть они поднимут архивы, там все есть… Они объявили меня врагом народа. Пусть отмываются, пусть сперва восстановят мое честное имя… Пусть вернут Сахарову трижды героя, ему памятник в Москве надо поставить… При чем тут театр, когда разговор вышел на другой уровень, на уровень генсека, когда речь идет о судьбе страны…
— В сердцах, конечно, можно сказать, можно поддать, отойти и снова поддать, но пора мыслить глубже и шире… Ты падал со стенки, а меня выгоняли с работы… Ты все получил, а что получил я?! Ты знаменит и богат… Ты веришь в Бога, читай Библию почаще, там все про нас написано. Глаголин и Дупак… кому я должен верить, этим партийным блядям. Они вами манипулируют, ну, будь здоров…
Несколько раз он прощался и начинал разговор сначала. Но что Советский Союз подкупил французскую прессу (в том числе, выходит, и «Русскую мысль»), это он, по-видимому, постеснялся мне сказать. Похоже на Сталина, когда Римский папа изъявил желание встретиться с ним, Иосиф Виссарионович спросил: «А сколько у него дивизий?» Что-то он говорил про встречу на аэродроме, в аэропорту, будто бы мы ждали, что он нас встретит в Париже, в аэропорту, с распростертыми объятиями… и пр., пр.
Выгнанная собака… враг народа… пусть публично извинятся (они извинятся, а он их пошлет), — вот его платформа и четкая гарантия перед эмиграцией о невозвращении.
Борт самолета Ту-154. Поскольку вчера выступали в аэрофлоте, летим сегодня первым классом — а в классе — Демидова, Яковлева, Золотухин, Сидоренко, Дупак, Крымова, Подгородицкий… В списках меня не оказалось.
Вдовствующая королева — Яковлева, Никита просит меня ради Бога и ради меня, позаботьтесь о ней, я ее люблю; что делать, я знаю, что она сука, дрянь, но это судьба. Лиля Брик: «Когда умирали Маяковский и другие, это умирали они. Когда умер Ося — умерла я. Со смертью Эфроса умерла Яковлева. Я советую ей уйти в запой, родить ребенка от Нетто… Это омолаживает, надо бить на инстинкт бабы, животного. Она сказала, что немедленно уйдет из театра, будет играть только спектакли Эфроса. Она и так играет только его спектакли, и зачем ей быть на разовых, а не получать свои 250 р. Никто ее не будет жрать, Никита: она сама себя уже давно съела. Это все весьма печально, мне очень жаль ее, но что делать?!»
Серия книг народного артиста России Валерия Золотухина Дневники продолжается тетрадями №№ 59, 60, 61. Это период с конца 1993 года до конца 1994 года. Год выдался для актера трудным как в плане профессиональном, так и в бытовом. Огромного напряжения, организаторской работы, творческой активности требовала премьера спектакля «Доктор Живаго» в Москве. В связи с разделением труппы Таганки эта премьера произошла в апреле 1994 года, но не на сцене театра, а в «изгнании», в культурном центре «Меридиан». Успехуспехом, но никакие перегибы бесследно не проходят: Валерий Сергеевич с нервным срывом оказался в больнице.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
"Володя сказал сегодня:— Когда я умру, Валерий напишет обо мне книгу...Я о нем напишу, но разве только я? Я напишу лучше".Это запись из дневника В. Золотухина от 11 февраля 1971 года.Он действительно «написал лучше». Среди разнообразной литературы о Высоцком воспоминания Валерия Золотухина занимают особое место. Его дневниковые записи — это остановленные мгновения, искренние и честные.Мемуары бывают субъективны: то память подводит, то «бронза» искажает оценки. Дневники же исповедальны.
"На плахе «Таганки» — уникальный по своей откровенности и драматизму документ, повесть о небывалой популярности любимовского театра в 60-80-е годы, история его раскола и заката, рассказ о его звездах — В.Высоцком, А.Демидовой, Н.Губенко, Л.Филатове, о Юрии Любимове и Анатолии Эфросе. О чем бы ни писал В.Золотухин — о взлетах и падениях Учителя-Мастера, об ошибках Друга-соратника, заблуждениях Друга-соперника, слабостях партнеров, — он всегда искренен и честен перед ними и самим собой.
В «Таганском дневнике» Валерия Золотухина отражено сорок без малого лет жизни Театра на Таганке. Это уникальное и наиболее полное издание будет интересно самому широкому кругу читателей как роман о жизни, смерти, любви, славе, человеческих страстях, дружбе и предательстве, где действующие лица — известнейшие актеры, режиссеры, писатели и поэты — В. Высоцкий, Ю. Любимов, А. Эфрос, Л. Филатов, Н. Губенко, А. Демидова, Ю. Нагибин, Б Полевой, А. Вознесенский, Е. Евтушенко, Б. Ахмадулина и другие…
Книга народного артиста России Валерия Золотухина построена на основе его дневников, которые актер ведет на протяжении всей своей жизни. По сути это — «театральный роман», охватывающий три с половиной десятилетия. Среди персонажей — Владимир Высоцкий, Юрий Любимов, Анатолий Эфрос, Леонид Филатов, Николай Губенко, Алла Демидова, Борис Можаев, Юрий Трифонов, Андрей Вознесенский, Евгений Евтушенко, Белла Ахмадулина — те, без кого немыслимо представить русскую культуру XX века.
Василий Петрович Колпаков родился в городе Каргополь Архангельской области. Закончил Архангельскую рыбопромысловую мореходную школу и Ленинградское высшее инженерно-морское училище имени адмирала С.О. Макарова в 1973 году. До 1999 года работал в Архангельском траловом флоте на больших морозильных рыболовных траулерах помощником капитана, представителем администрации флота. Автор трех книг художественной публицистики, выпущенных Северо-западным книжным издательством и издательским центром АГМА: «Компас надежности» (1985 год), «Через три океана» (1990 год), «Корабли и капитаны» (1999 год). В книге «Факторские курсанты — дети войны» на примере одной учебной группы автор описывает дни, месяцы, годы жизни и учебы молодых курсантов от момента их поступления до окончания мореходной школы.
Венедикт Ерофеев (1938–1990), автор всем известных произведений «Москва – Петушки», «Записки психопата», «Вальпургиева ночь, или Шаги Командора» и других, сам становится главным действующим лицом повествования. В последние годы жизни судьба подарила ему, тогда уже неизлечимо больному, встречу с филологом и художником Натальей Шмельковой. Находясь постоянно рядом, она записывала все, что видела и слышала. В итоге получилась уникальная хроника событий, разговоров и самой ауры, которая окружала писателя. Со страниц дневника постоянно слышится афористичная, приправленная добрым юмором речь Венички и звучат голоса его друзей и родных.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Воспоминания о партизанском отряде Героя Советского Союза В. А. Молодцова (Бадаева)
В настоящей книге автор, описывая свою жизненную и научную биографию, анализирует потенциал интеллектуальной мысли в России, описывает ее спады и подъемы, достижения и утраты. Книга рассчитана на читателей, которые интересуются жанром мемуарной литературы.
Первая часть этой книги была опубликована в сборнике «Красное и белое». На литературном конкурсе «Арсис-2015» имени В. А. Рождественского, который прошёл в Тихвине в октябре 2015 года, очерк «Город, которого нет» признан лучшим в номинации «Публицистика». В книге публикуются также небольшой очерк о современном Тихвине: «Город, который есть» и подборка стихов «Город моей судьбы». Книга иллюстрирована фотографиями дореволюционного и современного периодов из личного архива автора.