Таганка: Личное дело одного театра - [149]

Я хочу сказать о том, что мы абсолютно запутаемся, если будем примерять произведение искусства к тому или иному краю, области, к местным условиям. ‹…› Я знаю хорошо Рязанщину, Украину, но не могу прикладывать опыт какого-то района или свой личный опыт как приговор произведению искусства.

Я твердо знаю только одно — не мы с вами, а именно партия, Пленумы ЦК …сказали об ошибках прошлого в области сельского хозяйства … Цель была единственная — изменить сложившееся положение… поставить тружеников села, хлеборобов в другие условия. Об этом мы обязаны задуматься.

Когда издается партийный документ — для вас это руководство к прямому действию, то есть, вы …по-иному начинаете руководить, по-иному начинаете проводить собрания. Но ведь мы всего этого не можем. Не могут люди искусства иначе участвовать в этом процессе обновления, как средствами своего искусства. И, конечно же, если они начнут со сцен, со страниц романов заниматься техническими подробностями, докладов, партийных документов, ни вы, ни тот, кто ничего не знает, …не будет ничего этого смотреть и читать.

Как случилось, что коммунист Любимов, коммунист по существу своих убеждений в искусстве, и беспартийный Можаев, который всю жизнь свою отдает тому делу, которому отдаете и вы, но своими средствами, средствами своего искусства, вот уже несколько лет бьются над тем, чтобы была принята их лепта, чтобы их усилия внесли необходимый гражданский опыт? ‹…›

Мы бы перестали быть марксистами, если б думали, что достаточно постановления, самого идеального и самого точного, чтобы исправить положение на 100 %. Нет, остается эта огромная масса работы, может, главной работы, воспитательной работы, создание тех общественных условий, при которых Мотяковы и Гузенковы чувствовали бы себя сжатыми до захрустевших ребер, не продохнуть бы им. А такие условия можно создать, только сказав правду о них же.

Я бы сказал иначе. Здесь говорили о сатире и ее правах. ‹…› Да какой же сатирический характер Кузькин?! Кузькин — характер прекрасный, сильный, объемлющий и сатиру, и юмор, и героическое начало в человеке. Разве мы не видим, …что Кузькин — плоть от плоти колхозной жизни, человек, порожденный нашим временем, его сложностью и его испытаниями? ‹…› Но здесь, собравшись вместе, мы почему-то боимся живой жизни и ее верного образа. ‹…› …обрушиваясь на Мотяковых и Гузенковых, поддерживая всем сердцем этого доброго, веселого и хорошего человека, …мы можем только радоваться тому, как точно расставлены театром акценты. Этот спектакль (я лично смотрю его в пятый раз, что совершенно невероятно было бы для меня в других обстоятельствах) дает заряд жизненности, правды, гражданственности, таланта. Вот это соединение делает его живым, уже существующим. (Аплодисменты.)

Б. А. Можаев. ‹…› Есть такая статья — «Уехал парень из села». Я вам зачитаю буквально два абзаца, чтобы вы почувствовали совершенно идентичный случай, который мы с вами видели на сцене, но уже в иных житейских условиях. Прекрасно работающего парня изгнали из колхоза помимо воли колхозников. Я бы, если бы был на месте парторга Министерства, я бы возмутился таким фактом и, наверно, попросился бы съездить туда и разобраться, в чем дело.

Инвалид Отечественной войны, мать престарелая, парень пришел из армии, великолепно работает на заводе по изготовлению зеленого конвейера (кормов), ему обещают уплату. Все обещают и обещают. Выплаты нет. Потом следует второй тур с тем же успехом. Начинает человек возмущаться на заседании правления. Ему — выйди вон! Просто изгоняют из колхоза. Пожалуйста, запишите номера газет, прочтите. Это тот самый случай, товарищ парторг, когда хорошо работающего человека незаслуженно изгоняют из колхоза и наша советская пресса заступается за него…

Особый случай? Инвалид Отечественной войны, одноногий, с пятью детьми, был уволен с работы. Отобрали у него лошадь, мальчика этого, который для него был всем, и его инвалидной коляской, и его работой, всем — а за сопротивление у него даже огород отрезали. Этот случай очень известный, удивительно повторяющий случай Федора Кузькина. (Аплодисменты.)

Ю. П. Любимов. Я расстроен, Константин Васильевич [Воронков], уважаемый. Зачем создана такая страшная атмосфера и столкнули людей искусства с людьми, которых мы глубоко ценим и уважаем. Это неправильно. Это абсолютно неправильно. ‹…› А делаем мы с вами одно общее дело. Вы опять поделили зал на «ваших» и «наших». ‹…› …может, где-то соленого много — имелись в виду частушки народные. Вы знаете — все вы люди взрослые, — частушки бывают и не такие. Помните знаменитую о борьбе за мир: «С неба звездочка упала… и попала… хоть бы все там оторвало, лишь бы не было войны». И все поют, и все хохочут, так что здесь еще тактичные частушки. ‹…› …вы учтите, дорогие люди, мы уже 8 лет это сдаем. А получаем только по шее… Что нами движет? Выгода? Что мы с Можаевым, вредители, хотим вредить, записываем Кузькина в советское общество насильно? Да если бы было много таких Кузькиных, нам было бы значительно легче. Это же несерьезно. Мы с Можаевым не хотим вас обижать, но мы же что-то понимаем в своем деле. Разве можно сравнивать таблетку с «Кузькиным»? Таблетку пососут и выплюнут, чтобы легче стало, но не вылечатся. ‹…›