Таганай - [99]

– Тогда вперед!

Шакулин вышел из кабинета.

Лейтенант медленно шел по направлению краеведческого музея. Служебного автомобиля у него, в отличие от Листровского, не было. Да, и не слишком-то он нужен. Расстояния Златоуста располагали к пешему передвижению по городу. По крайней мере, от конторы до музея – всего три остановки.

Шакулин пытался думать о том, как грамотно построить разговор с Нестеровым. Вокруг стоял прекрасный сентябрьский день, «бабье лето». Приятно шумели листья тополей и лип под дуновением легкого не мешающего ветерка. Всюду на ветках радостно чирикали мелкие пичуги, изредка слетая на тротуар в поисках хлебных крошек или семечек. На улице почти не было машин, их вообще в послеобеденный час в Златоусте бывает немного. Поэтому светофоры, как правило, регулировали передвижение исключительно пешеходов через замершие проезжие части.

Краеведческий музей был еще открыт для посетителей. И в этот раз Шакулин даже имел возможность их наблюдать. У входа толпилась небольшая группа младших школьников. Молодая учительница усиленно пыталась расставить их по парам, чтобы организованно войти внутрь. Но составить по парам детей – занятие крайне неблагодарное, Шакулин это отлично помнил, пять лет назад он работал вожатым в одном из пионерских лагерей.

– Я к Валерию Викторовичу, – сказал лейтенант, проходя мимо новой для него вахтерши.

Та одарила его зорким взглядом цербера, хранящего вход в Аид. Но уверенный шаг Шакулина к лестнице, ведущей к кабинетам администрации, убедил ее поточить сегодня зубы об кого-нибудь другого. Лейтенант, в свою очередь, понял, что Нестеров должен быть у себя, раз его не тормознули на вахте.

– Здравствуйте, Валерий Викторович! – поприветствовал лейтенант директора музея, войдя в дверь, в которую он предварительно учтиво постучал.

Нестеров сидел за своим столом, погрузившись в изучение какой-то газеты, и был очень удивлен гостю.

– Товарищ Шакулин, вы так рано! – он отложил газету, и чуть сдвинул очки на нос. – Но еще никого нет.

– Да, я в курсе. Вы позволите?

– Ну, входите, конечно. – Нестеров видимо отдыхал, поэтому вставание с кресла, ради пожатия руки лейтенанту, было отмечено небольшим кряхтением. – Присаживайтесь.

Шакулин сел, как и тогда, на первый из стульев по левую руку от Нестерова.

– Я вот по этому поводу. – Лейтенант положил на стол нестеровскую папку с дневниками Глазьевых.

– А-а, ну-ну. – Нестеров не стал садиться обратно в свое кресло, а подошел к небольшому серванту, на котором находился графин с водой, поэтому директор сейчас стоял аккурат за спиной Шакулина. – Полностью ознакомились?

– Да. – Шакулин не хотел начинать, не имея Нестерова в поле своего зрения.

Нестеров налил воды в стакан и, не спеша, выпил.

– Подметили что-нибудь интересное? – директор музея оперся о сервант, как будто и не собирался никуда сходить с этого места.

Шакулин понял, что лучше встать. Он поднялся со стула и повернулся к Нестерову.

– Я хотел узнать на счет… вот этого рисунка. – Лейтенант показал пальцем на карандашную зарисовку странного существа на папке. – Мне просто очень любопытно, Валерий Викторович. Кто это?

Нестеров потянулся снова к графину. Видимо, поэтому он не стал отходить от серванта. Он не напился в первый раз. Шакулин отметил, что вид у директора весьма усталый.

– О, это местная легенда! – проговорил Нестеров, наливая второй стакан воды.

Шакулин чуть вздернул бровь.

– Это оборотень?!

Вопрос застал директора за процессом поглощения содержимого стакана, и Нестеров булькнул, чуть не захлебнувшись.

– Нет, – усмехнулся он. – Оборотень не так выглядит, – добавил директор музея и допил остаток воды.

– А вы знаете, как выглядит оборотень? – вцепился во фразу Нестерова лейтенант.

– Вы неправильно истолковали мои слова, – поправился директор музея и, не спеша, двинулся к своему креслу. – А почему вас так заинтересовал мой рисунок?

Нестеров вел себя немного странновато, даже с учетом того, что видимо дико устал. К таким выводам пришел лейтенант, оценивая, как выглядит и передвигается сейчас его собеседник. А странновато, потому что еще ни разу не посмотрел Шакулину прямо в глаза, что раньше за ним не замечалось.

Директор сел в свое кресло. Шакулин тоже приземлился обратно на стул.

– Так, все-таки, Валерий Викторович, кого вы изобразили на папке?

Повисла долгая пауза. Нестеров, сидел неподвижно как скала, внимательно глядя через очки на папку, что лежала, буквально в метре от него. Шакулин же вперился взглядом в Нестерова.

– Это леший, – наконец ответил директор, безо всяких эмоций. И, как бы не придавая этому никакого значения, полез к себе в выдвижной ящик.

– Кто?!!! – в недоумении, чуть не воскликнул Шакулин. – Леший?!!!

– Ну, да, леший, – по-прежнему без эмоций подтвердил Нестеров, продолжая нехотя шарить в ящике. – Фу-у-у. Устал я что-то, – громко выдохнул он, похоже, так и не найдя ничего нужного в выдвижном ящике, и откинувшись на спинку кресла.

– Подождите, Валерий Викторович, какой еще леший?

– Ну, так прозвали его. Вы думали, что только в сказках бывают лешие?

Лейтенант не стал ничего отвечать, но по виду можно было сказать, что он недопонимает, что за лапшу ему вешают на уши.