Таганай - [64]

Шакулин вместе со «следопытом» Андросовым обхаживали местность вокруг, судя по постоянно обращенным к земле взглядам, они старательно пытались отыскать хоть какие-то следы.

Чуть поодаль стояли несколько милиционеров, невысокого звания, еще два санитара из учреждения Альшанина и водитель грузовика, доставившего всех в столь отдаленный от Златоуста край. Листровский не хотел, чтобы на месте происшествия снова собралось несчитанное количество людей, поэтому ограничил число приехавших сюда. Водителя усиленно рвало, после того как он лишь пару секунд обозревал мертвого человека.

Монблан находился в полутора километрах на юго-восток от Старой Киалимской дороги, пересекавшей всю долину.

Альшанин что-то промолвил своему помощнику с французским прононсом и, разжав свой нос, подошел к Листровскому.

– Что там? – спросил капитан.

Громко сопя от частой задержки дыхания во время работы с трупом, Альшанин снял медицинские перчатки и, чуть подумав, сказал:

– Невероятная силища!

– Вы о чем, Василий Борисович?

– Эта зверюга похоже ударом лапы швырнула его прямо на дерево, сломав позвоночник.

– Опять на дерево, как и позавчерашний?

– Тот, по-моему, сам на дерево в потемках наскочил. А этого именно швырнули. Кстати, навскидку, трупу уже как минимум семьдесят два часа, начал активно разлагаться. Он тоже позавчерашний, как и тот, с холма. Возможно, он даже более позавчерашний. Нашли поздновато.

Листровский кивнул, продолжая размышлять о чем-то своем, он не придал особого значения несвежести трупа.

– Какой номер, по-вашему, это совершил? – спросил он.

Бродивший неподалеку Шакулин, слышавший весь разговор, замер, чтобы не пропустить ответ судмедэксперта.

– Это номер первый, тот, что не пользуется лапами при разделывании жертвы. Вон видите, все внутренности перемешал. И следов шерсти на трупе нет.

– То есть, это наш вампир? – с ухмылкой заметил капитан.

– Не вампир, а оборотень, – еле слышно произнес несогласный Шакулин, и двинулся дальше, внимательно оглядывая каждую травинку и шишку под ногами.

– Да, – подтвердил Альшанин. – Это его почерк. Напал, оглушил, выпил кровь, испарился.

– Совершенный алгоритм, Василий Борисович, вам не кажется? Идеальная машина для убийства.

– Вы им восторгаетесь, капитан? – Альшанин с некоторым удивлением посмотрел в глаза Листровскому.

– В какой-то мере, – проговорил капитан и отошел в сторону, как будто хотел получше рассмотреть склон Монблана, уходивший от этого места к вершине.

От грузовика послышались характерные звуки рвоты. Из водителя видимо выходили последние остатки завтрака, а возможно и трудно усваиваемые остатки вчерашнего ужина. Листровский подумал, сколько же может водилу тошнить от одного секундного взгляда на мертвеца, и вроде крепкий с виду мужик.

К капитану подскочил Шакулин.

– Евгений Палыч, никаких особых отметок или следов нет. Так, только трава, примятая на месте падения.

– Ваш Андросов ничего не нашел?

– Ничего.

– Следов шерсти, например?

– Нет, ни следов лап, ни следов шерсти, будто бы и не было никого.

– Ну, естественно. – Листровский в задумчивости глядел на уходящие в голубое небо верхушки елей и высоких берез, плотным кольцом сомкнувшихся вокруг поляны.

– Антон! – Шакулин крикнул Андросову и показал, чтобы тот подошел.

Андросов, гибкой кошкой подбежал к чекистам и встал рядом.

– Ты следов шерсти точно не находил? – спросил у него для пущей уверенности Шакулин.

– Точно, – ответил Андросов. – Нет, ничего.

Листровский потеребил свои наручные часы, глядя на странную березу, выросшую чуть поодаль от остальных деревьев, наподобие лесных опят – целым пучком стволов.

– Как-то прохладно становится, – заметил он, – хотя только пять часов дня.

Андросов довольно улыбнулся.

– Ну, это еще так себе, товарищ капитан. У нас здесь бывает, что за пару часов все времена года пройдут. Сначала небеса почернеют и выпадет снег, потом спустится серая завеса из низколетящих туч, и через полчаса все это плавно перейдет в холодный моросящий осенний дождик, а еще через пару минут в ясном небе засияет жаркое июльское солнце. Сам видел подобное.

Листровский покивал головой, выслушав лирическое отступление. Чудеса таганайской природы, конечно, замечательны, но его много больше интересует тело мужчины, лежащее в нескольких метрах под елью.

– Что вы можете сказать, лейтенант, о характере происшедшего с тем человеком? – обратился он к Андросову.

Следопыт взял небольшую паузу для более четкого формулирования своих мыслей, но в целом было видно, что ничего особенного о характере происшедшего он сказать не может.

– По-видимому, этот человек шел с Монблана вниз через ельник. Там чуть выше по склону он оставил окурок «Примы», аналогичная пачка в его нагрудном кармане. Да, и следы его шагов имеются. Мы пока не знаем, кто он, – Андросов показал на труп. – Но очевидно, что городской, либо турист. Три дня назад на Киалимском кордоне две студенческих группы отмечались. Возможно, один из них, хотя по возрасту не очень подходит.

Листровский слушал Андросова, по-прежнему с неким подозрением глядя на семиствольную березу. В целом, ему было наплевать, кем был пострадавший. Поэтому капитан терпеливо ждал, когда Андросов отойдет от преамбулы и перейдет к существу вопроса.