Таганай - [35]

– Олег, там точно что-то есть? Я не вижу.

– Давай, убирай правую ногу и ставь ее ниже, – Зубарев уже в третий раз за последние двадцать секунд говорит эту фразу и с каждым разом его голос становится все грубее и грубее.

– Но там же ничего нет!

– Да, давай ты, блин, ставь, я тебе говорю!

Колямбо стягивает правую ногу с опоры, вес тела переходит на другую точку. Все, теперь эту ногу назад не вернешь, либо она встанет на уступ ниже, либо не встанет вообще.

Он пытается ей нащупать хоть что-нибудь внизу, но безрезультатно. Сердцебиение снова учащается, руки начинают вздрагивать.

Снизу доносятся команды Зубарева:

– Ниже! Ниже ногу и правее! Ниже, правее! – орет Зубарев.

Но от увеличения громкости его команд Колямбо не становится яснее, где искать уступ. Правая нога безуспешно пытается найти то, что должно быть ниже и правее.

– Да, нет там ничего!

– Я тебе говорю есть! Ниже надо, ниже!

– Куда еще ниже, я и так ногу до упора вытянул!

Колямбо уже на взводе, так болтаться на одной ноге он долго не сможет, левая устает. Он крепче перехватывается руками и переносит вес тела немного назад, чтобы правая нога могла опуститься подальше вниз.

– Да, правее же! – кричит Олег. – Еще правее! Нет, не туда. Пониже, ниже!

– Да елки-палки, где эта твоя долбанная дыра?! – в нервном выкрике Колямбо явственно угадываются нотки отчаяния. Его голос почти срывается.

Все его лицо стало алым от напряжения, глаза лихорадочно пытаются хоть что-нибудь рассмотреть внизу на стене. Он быстрым взглядом обводит участок скалы перед собой, пытаясь найти другой путь. Но бесполезно. В таком состоянии его мозг ни на что не способен. Похоже, он в особого вида ловушке, называется «болтаюсь на скале, пока не упаду и не разобьюсь».

– Ниже, правее!

Колямбо предпринимает еще одну попытку дотянуться ногой до неизвестности, понимая всю ее тщетность.

– Ниже-е-е, правее!

Колямбо еще крепче сжимает руки и вдруг, те два ледяных бугорка за которые он держится, казавшиеся вросшими в площадку, отламываются от нее, и слегка коснувшись пуховика, улетают вниз. Он едва успевает подтянуться чуть вперед, шлепнув перчатками по ледяной поверхности площадки. Пальцы растопыриваются как можно шире, пытаясь зацепиться.

– Ниже, правее!

Колямбо больше не слышит Зубарева и все его «ниже, правее». Он судорожно смотрит, как обе руки очень медленно, как бы издеваясь, поехали по скользкой площадке к туловищу. Перехватываться не за что, до верхнего выступа он не успеет достать – сорвется. Да и не сможет, точка опоры слишком оттянута назад. Не факт, что он смог бы это сделать, даже если бы на площадке были другие предметы для хватки. Колямбо чувствует, как его постепенно уводит назад, туда, в пропасть.

Все, это конец. Его мозг сейчас больше похож на монолитный камень, такой тяжелый и такой бесполезный. Все, что он делает, это широко раскрытыми в ужасе глазами пялится на плавное поступательное съезжание рук.

– Ниже, правее! – Олег делает паузу. – Колямбо ты там что, заснул?

Но тут происходит невероятное, что случается в моменты самой крайней опасности. Взгляд Колямбо проясняется, холодная волна протрезвления пробегает по всему телу, его лицо слегка передергивает. Руки продолжают съезжать, но то, как он на них сейчас смотрит уже трудно назвать безысходностью и отчаянием. Колямбо прищуривается, глядя на перчатки, как будто что-то высчитывая, немного подтягивает торс к стене, на столько, чтобы не лишиться опоры. Из окружающего обзора он быстро выхватывает место, где должно быть отверстие для правой ноги, но снова его не видит.

– Ниже, правее!

Зубарев, наверное, еще не понимает, что Колямбо даже не думает нащупывать эту проклятущую выбоину в скале. Его мозг работает в ином направлении. Из головы словно вычеркнули фразу «Ты оттуда упадешь!». Волнение и ступор, вызванные необъяснимым предчувствием обреченности, улетучились, не оставив и пятнышка в сознании.

Колямбо вспоминает самое главное, о чем думал еще до подъема. Он немного разворачивается вправо и из-под руки бросает взгляд вниз. Все четко. Он находится как раз над тем местом, куда можно спрыгнуть, каменные валуны лежат метрах в двух правее и левее. Теперь нужно только не промазать.

В обычной ситуации он, скорее всего, решил бы себе посчитать, что-то вроде: «Раз, два, три-и-и!». Готовясь на это самое «Три» улететь вниз. Однако на деле иногда улетаешь и на «Четыре» и на «Пять», а бывает, что начинаешь отсчет заново. Такой считалке больше подходит определение «считалка фаталиста». Ты знаешь, что тебе в любом случае придется сделать то, чего ты так боишься. Вопрос только в том, насколько долго будет затягиваться выговор цифр. Запуск этой милой процедуры стимулирует настолько потрясающее своей быстротой распространение страха в мозге, что перед цифрой «Три», ты буквально деревенеешь от ощущения близости того кошмара, в который настало время шагнуть.

Но Колямбо даже и не думает считать. Ему хватает пары секунд, чтобы определиться с силой толчка и направлением прыжка. Собираться с духом – нет времени, да он об этом и не вспоминает.

Зубарев делает очередную попытку выкрикнуть свое коронное в ту минуту: «Ниже, правее!», когда до него доносится спокойный и громкий, ровно на столько, насколько это необходимо, выкрик Колямбо: