Таганай - [135]

Листровский всматривался в пространство чащи, уходившее от подножия Монблана к вершинам Ицыла, где-то здесь частенько любил бывать зверь. Сплошной мрачноватый лес переходил перед самым Ицылом в какое-то странное место, океан деревьев там вдруг становились пореже и ниже.

– Это болото? – капитан показал на только что отмеченную им аномалию.

– Да, – отозвался Глазьев. – Оно самое. С земли можешь и не понять, что в болото зашел, лес незаметно обращается в заболоченную низменность. Многие в той трясине остались.

Шакулин присел на корточки и тоже внимательно изучал лесной массив с болотом от Монблана до Ицыла, будто пытаясь глазами выискать оборотня или его логово. Листровский еще раз окинул взглядом весь пейзаж, еще раз сверился с самодельной картой, пришел к выводу, что она в целом неплохо отражает общую географию района, и что огромная подробная настоящая карта местности может пока спокойно лежать в его офицерской сумке, висевшей через плечо.

– Двинулись обратно, – скомандовал он, – уже почти восемь, скоро темнеть начнет, а нам еще как минимум полчаса в грузовике трястись.

Кгбэшники двинулись за Глазьевым, возглавившим нисхождение с Монблана.

Вечер и ночь на кордоне прошли спокойно, чекисты успели осмотреть место, где вчера нашли двоих лесников, сами тела еще утром на том же грузовике отправили в лабораторию к Альшанину.

Рано утром, они втроем, в том же составе, двинулись к раскольничьим скитам. Глазьев повел их по Старой Киалимской дороге куда-то дальше на северо-восток вдоль склонов Ицыла. Шакулину, наконец, удалось выспаться. Он уже не клевал носом как вчера, а с любопытством рассматривал места вокруг себя. Дорога постепенно уходила все дальше от реки Киалим, красивой неглубокой полностью погруженной в растительность водной артерии Таганая. Когда они перебирались вброд, Шакулин не смог не восхититься картинами, которые нарисовал самый прекрасный в мире художник – природа. Над тихой темной гладью воды свисали ветки деревьев, весь берег был укутан приятным ковром, уже начавшей жухнуть осоки, на другом берегу высились две большие ели в окружении тонких берез, тоже пытавшихся омыть свои листья в приятной тихо текущей речке.

У подножия Ицыла их встретили те самые легендарные реликтовые ельники. Шакулин особенно напряженно разглядывал их, продолжая движение в конце колонны, будто пытался определить степень древности. Под ногами пощелкивала опавшая желтая хвоя и сухие мелкие веточки.

– Скажите, Дмитрий Владимирович, – обратился Листровский к охотнику, шествовавшему первым, – вы ведь ведете нас к раскольникам не просто так. Нам должны что-то рассказать или показать. И вы наверняка знаете, что. Так, может, заранее раскроете тайну? Это что-то нам должно дать ответы на наши вопросы, касательно зверя?

Глазьев долго ничего не отвечал, но было видно, что он не игнорирует капитана, а просто думает над ответом.

– Я знаю, о чем вам скажут, – начал охотник, – мне кажется, вам это будет важным.

– А почему вы раньше не говорили о такой возможности? Почему вы это не предложили лейтенанту при первой встрече вашего кружка?

– Вы должны были встретиться с ним.

– С кем? С оборотнем?

– Да. Вы должны были повстречаться с тем, кого здесь принято называть оборотнем. – Глазьев подошел к одиноко стоявшему около дороги молодому дубку, неизвестно как оказавшемуся посреди хвойного леса, и сорвал пару желудей. – Чтобы понять, что имеете дело с необычным существом, – продолжил охотник. – А так, вы все приняли бы за полный бред. Да, и мне надо было к вам присмотреться. Ведь вы сейчас идете туда, куда любому человеку из города входа нет.

– А ваши коллеги по кружку, тоже знают о том, что нам должны рассказать? – решил спросить Листровский.

– Нет, никто не знает. Откуда? Анодин – просто натуралист, он вообще считает, что это пара волков все проделывает. Мой друг Валерий Викторович Нестеров занят только сбором всяких бумажек, он в лесу последний раз был лет пять назад. Алексей (имелся в виду Моляка) совсем недавно влился в наши ряды. Его Нестеров зачем-то позвал. Моляку только голоса интересуют, что туристам чудятся.

– А вы их слышали? – вмешался Шакулин, шедший до этого абсолютно немым.

– Нет, конечно, – усмехнулся Глазьев. – Не знаю, что они там слышат. Я никогда ничего не улавливал, даже на Трех Братьях. Это скалы, мы их вчера проезжали. Там, есть какая-то чертовщинка. Кстати, мой знакомый в пещерке на тех скалах находил скелет огромного сенбернара, на ошейнике даже имя было выдавлено – Зина.

Кгбэшники вздрогнули и переглянулись между собой. Итак, объект «Зина» был обнаружен. Как и предполагалось, он уже давно обезврежен. Возможно, то ранение при побеге все же сыграло свою роль.

– Вы сами видели этот скелет? – уточнил капитан.

– Нет, как-то в голову не приходило. Чья-то псина давным-давно сдохла, какое мне дело.

Дорога огибала Ицыл и уходила дальше на северо-восток, к городу Карабаш. Глазьев же повел своих спутников иным путем, на север, сойдя с дороги, через самые заросли. Здешний лес был смешанным. Темные временами мрачные ели оттенялись вставками в виде лиственных деревьев различных мастей.