Таежная полиция - [33]

– Я вашей фамилии даже не знал. Просто такой вариант убеждения предусматривался. Если позвонит любой старший офицер из Читы и скажет пароль, то лично начальник главка подтвердит суть операции. Ну, будете звонить?

– Нет, не буду. Пожалуй, ваше поведение в нашем управлении в эти дни более убедительно, чем заверения генерала из министерства. Значит, ваньку вы у нас валяли? Понятно. А чем же я заслужил высочайшее доверие? Тем, что оказался обижен и не возглавляю управление уголовного розыска? Так в должности и зарплате я не ущемлен. Все одно заместитель.

– Не то, Виктор Васильевич. Вас не допустили возглавлять уголовный розыск, потому что вам не доверяют. И прежде всего те, кто боится честного сыщика на этой должности. А для меня это первейшая характеристика. Ну, и еще мнение о вас, которое я почерпнул из разговоров со многими офицерами. Вас ведь многие знают, уважают, помнят на оперативной работе. Достаточно оснований, чтобы быть с вами откровенным и включить вас в операцию главка?

– Лесть – не лучший аргумент, – покачал головой Лосев, но глаза его смягчились.

– Какая, к дьяволу, лесть, – возмутился Крячко. – Я что тут вам, институтка? Объективная оценка, и не более!

Лосев задумался. Он оперся локтями на колени и с силой потер лицо ладонями. Крячко наблюдал за подполковником. Тот мог сейчас встать и послать московского полковника с его провокациями куда подальше. Но Крячко надеялся, что Лосев ему поверит и примет правильное решение. А нервы? Нервы в мужской среде ставятся на место простым и радикальным способом.

Крячко протянул руку к бутылке коньяка, открутил крышку и плеснул в два стакана граммов по тридцать. Ясно, что подполковник давно чувствует себя не в своей тарелке. Карьера складывается не так, как ему бы хотелось, занимается он не тем, чем хотелось бы и что он хорошо умеет. Плюс отношение начальства, плюс весь тот негатив, ради которого Крячко и Гуров сюда были направлены.

В положении Крячко сейчас было одно очень слабое место. Настолько слабое, что могло свести всю вербовку на нет. Крячко, спроси его подполковник конкретно, не смог бы вразумительно ответить, зачем он сюда прибыл, кого и в чем конкретно подозревает Москва. Не смог бы он назвать фамилии оборотней и их черные деяния. Есть только оперативная информация о ситуации. И если все это выложить сейчас Лосеву, то он подумает, что это или ловушка для него лично, или что приехали какие-то олухи, которые наломают тут дров и спалят его с его диссидентством. Тогда крах.

Лосев оторвал руки от лица, и Крячко с удовлетворением увидел, что лицо полковника изменилось. Оно не было уже усталым, недовольным. Это было лицо решительного и умного человека. Подполковник взял стакан и легко опрокинул содержимое в рот. Он даже не стал закусывать, только длинно выдохнул, чуть прикрыв глаза, и откинулся на спинку кресла.

– Что конкретно вас интересует и каков ваш план действий?

* * *

Магазин открывался в девять. Акция, которую задумал Гуров, была заметна для окружающих, но иного выхода просто не было. Соваться в тайгу в кроссовках, джинсах и легких курточках нечего было и думать. К тому же на сыщике были даже не кроссовки, а летние ботинки из мягкой кожи. Особенностей тайги не знала Алина, но их по своему прошлому опыту хорошо знал Гуров.

– Просто молчи и складывай все, что я буду покупать, – попросил он, когда они входили в магазин «Охота-спорт».

– В смысле? – не поняла девушка.

– Начинается, – проворчал Гуров. – Я же сказал: молчи!

Девушка пожала плечами и потом в течение получаса с изумлением наблюдала, что покупал ее спутник. Она, конечно, не новичок и много раз выезжала на корпоративы со своей фирмой на природу. А в школе она еще и занималась в школьном туристическом кружке. Здесь, в магазине, ее просто подмывало указать на дилетантство Ивана, но девушка решила из вредности пока молчать.

Наконец они остались одни за южной окраиной городка среди замшелых огромных камней. Выждав еще несколько минут, пока Гуров вытряхивал покупки из двух рюкзаков, она приступила к язвительным внушениям:

– Я, конечно, понимаю, что ты старше, опытнее меня, Ваня. Но иногда, между прочим, нужно советоваться с членами команды. В этих делах как раз у меня опыта больше. И могу тебе сообщить, что ты накупил массу тяжелого, неудобного дерьма. Ты себя, а главное, меня во всем этом представляешь? Что это за идиотские брезентовые костюмы, тяжелющие резиновые сапоги, когда вокруг сушь стоит неимоверная? Единственное, с чем ты не ошибся, – это с палаткой и пуховыми спальниками. Но и тут ты маху дал. Мы что, с тобой на неделю в поход собрались?

– Кончила? – спокойно поинтересовался Гуров. – Молодец. Значит, так. Эти брезентовые идиотские костюмы, как ты их назвала, – так называемые «энцефалитники». Без них даже местные в тайгу не ходят. Ты знаешь, что мы с тобой в районе, где полно клещей – переносчиков энцефалита? Не знаешь. Все экспедиции, которые отправляются в таежные места, в обязательном порядке прививаются. Укус клеща-переносчика в девяноста процентах – верная смерть. Я видел однажды геолога, который выжил. Не позавидуешь… Видишь, на куртках и штанах специально сделаны горизонтальные двойные швы. Клещ, который будет ползти вверх, через эти рубцы не переберется. Теперь сапоги. Не такие уж они и тяжелые, но голенища я выбирал самые толстые и грубые, какие только были. Ты знаешь, какие змеи тут водятся? Помимо гадюк тут еще встречается щитомордник. А он отличается от других пресмыкающихся устройством пасти. У него ядовитые зубы не вниз растут из верхней челюсти, а выступают вперед. Все змеи во время нападения разевают рот и кусают, а он бьет головой и прокалывает, как шилом. Городские цветастенькие сапожки, на которые ты там в магазине пялилась, он пробьет запросто. И вот эти нелепые бесформенные куртки нам нужны, потому что ночью тут температура часто опускается на почве ниже нуля.