Таежная одиссея - [34]

— Вот же холеры! Чуть не задрали зверя, — сказал Сузев, показывая на собак.

Присмотревшись, мы увидели, что и собакам изрядно досталось в драке. У Волги разодрано ухо. Букет облизывал лапу, а у Жулика кровоточил бок.

— Так дальше дело не пойдет, — сказал Димка, — надо что-то придумать — она, того и гляди, сдохнет.

Рысь действительно впору было штопать и бинтовать. Мы с Димкой собрали разбросанные вещи, положили рысь на одеяло, через связанные концы продернули палку и пошли по распадку. Постепенно к нам возвращались силы и тщеславие. Как бы там ни было — мы несли дикого зверя, пойманного своими руками. Это уже была не какая-то норка!

— Братцы! — закричал вдруг Димка. — А какого лешего я несу на себе кашу? Сничтожить ее?!

Мы подвесили рысь на деревьях и наломали сушняка на костер. Как только каша разогрелась — воздух наполнился таким ароматом, что у нас засосало под ложечкой.

— Навались! — скомандовал Димка. — Волга, Жулик, Букет, — позвал он собак, — получайте, барбосы, вы заработали, — говорил он, отваливая им кашу под нашими протестующими взглядами.

Что для нас был какой-то котелок каши — только раздразнил аппетит, но все равно жизнь была хороша. Хороши были зимняя тайга, тепло костра и упругие толчки крови в мускулах. Казалось, что и пещерного медведя мы могли бы вот так же завернуть в одеяло.

К зимовью добрались перед заходом солнца и сразу перед нами возникла проблема. Оказалось, что нам негде поместить рысь. Оставлять ее на ночь связанной нельзя, у нее могли отмерзнуть лапы. Нарубили кольев и, используя одну стенку зимовья, начали сооружать клетку. Земля промерзла, и колья никак не входили в нее. Мы обтоптали их снегом и полили водой. Верх и середину клетки связали проволокой и на все это накинули сетку. В клетку набросали мха, сухих листьев и сверху накрыли пихтовыми ветками. Работа затянулась далеко затемно, пришлось заканчивать ее при свете костра. Мы устали, были голодны, а тут новая головоломка: как посадить рысь в клетку? Втроем мы бы там не поместились, а лезть туда одному — никого не прельщало. К тому же, связывая ее, я как-то не подумал, что придется и развязывать свои узлы. В конце концов мы затащили рысь в клетку, прижали ее рогатками через колья, и я перерезал вязки. Почувствовав свободу, рысь метнулась в угол и оттуда злобно зарычала.

— Выживет! — махнул рукой Димка.

Собаки, увидев зверя подвижным, полезли было в клетку, но мы отогнали их и, завалив убежище рыси хвоей, ушли в зимовье. Только тогда почувствовали по-настоящему, каким тяжелым выдался для нас день.

На другой день наша компания спала до тех пор, пока солнце не заглянуло в окно. Поднявшись, не торопясь умылись, позавтракали. Я вспомнил про свои петли и пошел их проверить. Сузев и Моргунов решили построить еще одну клетку, потом соорудить какое-нибудь жилье для собак.

Из двадцати одной петли я вытащил двенадцать маньчжурских зайцев. Подобной удачи я еще не знал. Это было весьма кстати. Себя мы всегда могли снабдить дикой свининой, а вот прокормить трех прожорливых псов было хлопотно. Для собак и рыси зайцы были самой подходящей пищей. Охотничье честолюбие переполняло меня, когда я складывал ржаво-бурые тушки зайцев в рюкзак. Нет, не зря я с детства стремился на Дальний Восток — здесь сбылись мои самые смелые охотничьи мечты!

Возвращаясь, я присел отдохнуть, и постепенно новое, доселе неизвестное чувство начало незаметно, исподволь подтачивать меня.

Куда ни кинь взгляд, всюду застывшие громады синеющих сопок, неподвижная тайга, снег, тишина. Все это далеко от людей, от их жизни. Идет пятый месяц нашего пребывания в тайге. Иногда, вечерами, с непреодолимым желанием хотелось снять с себя прокопченную, пропахшую дымом одежду, надеть костюм и пойти в обычный городской кинотеатр, потолкаться на шумных улицах, в магазинах, посмотреть витрины, сесть в такси и через двадцать километров, не чувствуя никакой усталости, знать, что у тебя сегодня еще уйма времени для других дел. Видимо, потому, что мы выросли в коллективе, нам так остро начало не хватать его, и даже втроем мы подчас чувствовали себя одиноко.

Я вернулся к зимовью в разгар строительства. Инженерные проекты Димки и Сузева были несовместимы даже в вопросе изготовления собачьей будки. Я не стал вмешиваться в их прения и взялся за приготовление обеда. Времени у меня хватало, продуктов тоже, и я позволил себе проявить фантазию в надежде пробудить наши задремавшие гурманские чувства. Вообще в последнее время мы ели очень много и пять килограммов мяса съедали за один присест.

4

Сузев и Моргунов ушли в Заячий ключ искать рысь, следы которой мы видели. Я остался в зимовье,

Страницы из дневника

(Запись, сделанная Моргуновым)

«…К вечеру мы все-таки умудрились поругаться и я сказал Сузеву, чтобы он возвращался в зимовье. Сузев не ушел — сердиться он долго не может.

До этого я еще ни разу не ночевал зимой под открытым небом и теперь на собственной шкуре узнал, что такое. Какой тут сон! Спереди печет от жары, сзади мурашки от холода бегают. Подремать, конечно, можно, но спать без палатки или спального мешка нельзя. Всякие там рассказы, что кто-то ухитрился прожить зиму у костра, — вранье. Выжить короткое время можно — работать нельзя. Две недели такой жизни, и тебя придется отхаживать в больнице.