Таблетки от непогоды - [12]
Придя в себя, Лягушонок выбрался на дальнем берегу пруда, забился под какую-то мшистую корягу.
Вставало солнце, туман стелился над прудом, раскрывались лилии, роса блестела на траве — все было таким же, как и несколько минут назад, — не было только радости.
Теперь утро казалось Лягушонку самым обыкновенным.
«И чего это я расквакался? — подумал Лягушонок. — Правильно меня Водяная крыса булыжником угостила. Глупо поднимать шум и беспокоить других, когда вокруг все самое обыкновенное: и солнце, и небо, и вода».
Тля
Жила на свете Тля. Каждый лесной клоп мог дать ей подзатыльник, а Тле уже и обижать было некого. Меньше ее никого не было.
Больше всего на свете боялась Тля Божьей коровки. День и ночь дрожала, каждую секунду ожидая, что ее съедят. Даже в тихую погоду лист осины, на котором она жила, немного дрожал.
«Стать бы большой-пребольшой и не бояться Божьей коровки», — мечтала Тля.
Как это сделать, она не знала и поэтому продолжала жить и дрожать.
Однажды на ее осиновый лист сел огромный синий Жук. За ним гналась какая-то птица, и он спрятался в листве. Увидев Тлю, Жук сказал, еле переводя дыхание:
— Тебе, Тля, можно позавидовать. Живешь горя не зная. Птицы за тобой не гоняются.
— А Божья коровка! — сказала Тля. — Она пострашней любой птицы.
— Ха-ха! Кого испугалась. Да я Божью коровку одной ножкой раздавлю.
— А давай меняться. Ты будешь тлей, а я стану жуком, — предложила Тля.
— С большим удовольствием! — ответил Жук. — Только обратно я уже меняться не буду.
Сменялись. Стала Тля жуком, а Жук тлей. В это время села на осиновый лист Божья коровка и съела Жука, ставшего тлей, а Тля, хотя и стала большой, при виде Божьей коровки упала в обморок. И, соскользнув со своего листа, упала на Жабу, сидевшую под осиной.
— Ох! Ах! — застонала Жаба.
— Ты что охаешь? — спросила ее Тля.
— Как же мне не охать, когда меня чуть лось не раздавил.
— А я лосей совсем не боюсь, — сказала Тля.
— Тебе, Жуку, хорошо, — сказала Жаба, — куда захотел, туда и полетел.
— Лететь-то некуда, — отвечает Тля, — всюду божьи коровки.
— Ха-ха-ха! — засмеялась Жаба. — Да я за день по сотне этих божьих коровок глотаю.
— Эх, быть бы мне жабой! — сказала Тля. — Уж я бы этим божьим коровкам показала.
— А давай меняться, — предложила Жаба, — ты станешь жабой, а я жуком.
— Согласна, — отвечает Тля, — только уж обратно я меняться не буду.
Обменялись. Жук сразу взвился в небо, и его схватила какая-то птица. А Тля, став жабой, запрыгала по траве.
Прыгает Жаба, а сама во все стороны смотрит, чтобы вовремя от Божьей коровки спрятаться. И встречает дрожащего Зайца.
— Ты чего испугался, Заяц? — спрашивает Тля. — Или Божью коровку увидел?
— Божьих коровок я не боюсь, — отвечает Заяц, — а дрожу я оттого, что еле от волка серого ушел.
— А я волка не боюсь, — сказала Тля.
— Чего тебе его бояться. Такую противную, холодную никто и есть не захочет.
— Тогда давай меняться, — предложила Тля, — ты будешь жабой, а я зайцем.
— С большим удовольствием, — ответил Заяц, — так надоело от волка убегать.
Обменялись. Стала Тля зайцем, а Заяц жабой. Ничего не боясь, запрыгала жаба по лесу, и ее растоптало проходившее стадо коров. А Тля, став зайцем, понеслась по лесу, радуясь своей необыкновенной удаче. Теперь Тля никого не боялась.
И вдруг перед самым носом увидела Тля красный мухомор с белыми пятнышками.
«Божья коровка!» — мелькнуло в ее сознании. И Тля от страха потеряла сознание. Когда же она открыла глаза, то увидела рядом Волка.
— Наконец-то ты мне попался, Косой заяц.
— А я не заяц! — сказала Тля.
— Не заяц? — удивился Волк. — Впервые обознался. А кто же ты?
— Я — Тля! Меня только Божья коровка должна есть.
— Тля, говоришь! А ведь и я не волк. Я только притворяюсь волком, а на самом деле я — Божья коровка, которая давно уже за тобой охотилась.
Кто же виноват?
Упала в лесу старая осина и придавила Волка.
— Кто виноват? — завыли волки. — Подайте нам виноватого! Да смотрите тощего не предлагайте, с нами шутки плохи.
Стали лесные обитатели решать, что им делать, как им быть.
— Пусть будет виноватым Бык, — предложил Хомячок, — он у нас самый большой и жирный.
— Еще кто вякнет — в порошок сотру, — предупредил Бык.
— Тогда пусть будет виноватым Кабан, — квакнула Лягушка и скорее нырнула в болото.
— Если еще кто квакнет — из-под земли достану, — предупредил Кабан.
— Никогда кабаны виноватыми не были. Ведь с ними и медведь не всякий справится.
— Виноваты зайцы! — сказала Лиса. — Их все равно много развелось.
Только Лиса так сказала — зайцев и след простыл.
— Виноват во всем Хомячок, — сказал Бык, — он маленький, слабый. За него никто не заступится, и сам он никого не укусит.
— И потом, он самый жирный, — сказала Лиса.
— Решено: Хомячок виноват, — хрюкнул Кабан.
— Долго вы будете торговаться, — закричали волки, — у нас уже животы к спине прилипли.
— Хомячок виноват, — сказал Бык.
— А пожирнее у вас никого нет? — спросили волки.
— Хомячок самый жирный, — ответил Бык.
— Мы предупреждали, что не потерпим обмана, — сказали возмущенные волки и съели Быка.
Хитрый Заяц
Разбудил Заяц спящего Льва: наткнулся с косых глаз.
— Кто посмел потревожить мой сон? — заревел Лев.
