Та, кто задает вопросы - [21]
– Не ври! Я звонила Богдану, он понятия не имеет, где ты! Обзвонился тебе, написал десяток сообщений! Мы уже звонили в больницы и морги!
И тут меня прорвало. Мой ступор наконец прошел, и я, вздернув голову, нагло заявила:
– Спала с мальчиками. Прямо в парке, на скамье. И телефон там же забыла. Пойду в обед и поищу. Что еще тебе сказать?
Хлоп! Это была вторая пощечина.
– Не смей меня бить, – очень тихо проговорила я, когда мать сделала небольшую паузу, чтобы набрать воздуха. – Иначе уйду и не приду. Найду свою бабушку пани Святославу и буду жить у нее.
Это я со злости сболтнула, конечно, но мать вытаращилась на меня и не сразу нашла, что ответить на такую наглость.
– Откуда ты знаешь? – проговорила она, отступая от меня, словно от смертельно больной и заразной. – Откуда ты это знаешь?
– Думаешь, я не знаю о своих родных? Дай мне пройти. Я жива и здорова, можешь не переживать. А если бы и подохла, тебе же меньше проблем. Не могу понять вообще, с чего ты так разволновалась.
Я решительно двинулась вперед по коридору, и мать, озадаченная моими словами, подвинулась, пропуская меня.
– Иди, иди, поганое отродье, – нашлась она наконец. – Действительно, и волноваться не стоит.
Зато Снежана кинулась ко мне, обхватила за шею – вроде как обняла – и зашептала в ухо, что страшно боялась за меня.
– Тут всякое происходит в последнее время. Пропадают люди, сама знаешь. Я подумала, вдруг ты тоже пропала, как Леська, – торопливо бормотала Снежанка.
– Не пропаду, не переживай. – Быстрым движением я высвободилась из сестринских объятий и бухнулась на диван, чувствуя, как болит разбитая губа и горят щеки от пощечин. – Я могу за себя постоять.
– Все равно. Сейчас лучше не ходить одной по ночам. И почему у тебя разбита губа?
– Подралась. Пришлось подраться.
– С кем? – охнула Снежанка.
Лохматая, в розовой пижамке, она уселась на диван и принялась торопливо расплетать волосы, убранные на ночь в косу.
– Сама не знаю. Накинулись на меня, когда я возвращалась с ночной смены. Телефон украли вот. Но меня спас мой новый знакомый, прикольный такой парень. У него я и заночевала.
– Почему домой не пришла? Мама тут с ума сходила…
– Потому что темно было, страшно идти одной до дома. Да и не хотела заявляться грязной, растрепанной, с разбитым лицом. Мать бы пилила два дня подряд, что так мне и надо. У Матвея постирала одежду, у него машина с сушилкой, сразу все высохло. Сполоснулась, поела печенек, поспала у него в гостиной на диване. Это мой одноклассник.
– Какой это? – тут же полюбопытствовала Снежанка.
И тут я поняла, что если назову Матвея, то сестренка и не поймет, о ком речь. Ведь все вокруг видели человека, прикрытого особыми силами дедова оберега. И только я теперь знала настоящего Матвея.
– Не скажу, – ехидно улыбнулась я.
– Матвей… Что-то не припомню Матвеев в вашем классе…
– Ты его и не вспомнишь. Он невзрачный, никакущий. Но мне помог. Ладно, посплю еще хоть полчасика и – в школу…
Глава седьмая. Матвей
1
Мирослава оказалась не из пугливых. Конечно, своей девушки у Матвея никогда не было, но он знал, как визгливы и трусливы бывают представительницы женского пола, он ведь учился в самом обычном классе самой обычной школы. Достаточно положить на парту маленького паука, и громкий визг на десять минут обеспечен. Мирослава была не из таких. Другая на ее месте рыдала бы до икоты и дурела на глазах от того, что ее чуть не раздели среди ночи трое неизвестных бандитов. А эта вскочила и тут же ринулась в бой, стукнула каменюкой по башке Ореста, предводителя банды ночных грабителей.
Семейство Луш стало слишком много себе позволять в последнее время. Конечно, у них выросли сыновья, пятеро сыновей – это сила. И Жнец происходил из их семьи, вот они и считали, что никто им не может противостоять. Дед немного сдерживал их напор, но сейчас, когда его не стало, парни из семейства Луш решили забрать себе всю власть на улицах их маленького городка.
Матвей их знал, дед показывал фотографии всех членов большого и влиятельного семейства. Но они-то его не знали, поэтому понятия не имели, кто накостылял им прошлым вечером. Вот и славненько, пусть гадают, кто же осмелился поднять руку на золотых мальчиков семьи Луш.
Средний брат, Григорий, преподавал польский язык в школе и даже был классным руководителем их класса, об этом уж позаботился его отец, пошуршал, попросил кого следует, чтобы его сыну во всем давали зеленый свет. Вроде бы Григорий не был похож на своих забияк-братьев, и в ночных разборках его ни разу не замечали. Может, пошел в материнскую линию, где все более спокойные и уравновешенные.
Матвей впервые вмешался в клановые дела и теперь все думал – может, зря? Но кинуть в беде Мирославу он не мог, это точно. В девчонке текла кровь Новицких, а эта семья всегда славилась своим боевым духом. Когда-то она была большой и сильной, а теперь от нее только и осталась малышка Мирослава.
Матвей улыбнулся, вспомнив, как девчонка вышла из душа, завернутая в длинное махровое полотенце. Мокрые черные волосы торчали смешными перьями, крошечная сережка в носу таинственно поблескивала, а глаза, темно-карие, с длиннющими ресницами, без черной широкой подводки показались мягкими и беззащитными.
