Та, что надо мной - [40]

Бывает и так, что какое бы решение ты не принял — даже не делать ничего и следовать ходу событий — оно неизбежно будет дурным. Можно лишь попытаться выбрать менее скверное.

Первая луна зимы, 505 год от обряда Единения

Очнувшись — то ли от сна с кошмарами, то ли от полудремотных воспоминаний — я долго лежу в темноте и вдруг понимаю, что где-то во дворе старой крепости должен быть источник. Осаждённым надо было добывать воду, иначе долго обороняться невозможно. В новой крепости колодца нет, и я не помню, чтобы воду при мне откуда-то приносили открыто. Я вспоминаю счета и денежные расписки, которые приносил домой отец, и понимаю, что видел необходимое для того, чтобы во всём разобраться.

В дверь стучится Миро.

— Кажется, у нас есть шанс попасть во дворец, не сражаясь с охраной на входе, — говорю я.

— Как?

— Потом объясню. Сейчас надо выходить, пока не рассвело. Все уже готовы?

— Да.

Солнце ещё не взошло, на дворе сыро. Кун и Мати идут с нами. Я чувствую, что кто-то ещё осторожно за нами следует, но это ненадолго. Слуги отстают, прячась за очередной забор, и я слышу короткий вскрик, почти заглушённый туманом. Чужие линии жизни выцветают у меня на глазах.

Вот и королевский сад. Стража пока далеко и нас не замечает. Дверь и окна дома, где мы встречались с Архивариусом, забиты старыми досками. Невольно мне вспоминается наш последний разговор. «Я спрятал парня и собираюсь выполнить своё второе обещание», — мысленно обращаюсь я к старику.

Я орудую ломиком, стараясь не шуметь.

Заперев дверь, я недолго роюсь в столе, потом откидываю несколько досок на полу и вставляю найденный ключ в замочную скважину обнажившейся крышки люка. Ход за ним — просторный и сухой. Крышка запирается изнутри, так что какое-то время никто не будет висеть у нас на плечах. Я поспешно спускаюсь по ступеням и только тут спохватываюсь, вспомнив, что Миро не наделён моим ночным зрением. Однако мальчик следует за мной, почти не отставая.

Вскоре я уже открываю потайную дверь в тюремном подземелье, и, несмотря на то, что тьма здесь почти такая же непроглядная, едва не слепну от множества линий крови сидящих здесь узников. Спустя мгновенье я понимаю, что Малва жив, и это уже хорошее известие. «Направо», — я веду Миро за угол. Хорошо, что камера герцога расположена в стороне от прочих, и мы не привлечём внимания других заключённых. Шум сейчас не нужен. Я обматываю ломик тряпкой и начинаю сбивать с решётки замок. Малва, который, наконец, понял, что мы не охранники, встаёт с кучи соломы, подходит ближе и обращается к нам. Хвала предкам, шёпотом.

— Кто это?

— Друзья. Вы в силах пойти за нами, герцог?

— Меня не пытали, хотя угрожают с первого же дня. Наверное, хотят придать этому балагану видимость правосудия. У вас найдётся для меня оружие?

Замок, наконец, поддаётся, Миро вручает герцогу короткий палаш, я тороплю его уходить, но слышу:

— Подождите. В соседних камерах — двое служивших нашему дому и сир Гата, которого взяли за приверженность мне. Я слышал их голоса. Их надо освободить.

Про себя я ругаюсь последними словами, но понимаю, что Малва прав. Он не был бы достоин звания военачальника, пренебрегай он заботой о своих людях. Возможно, я всё-таки не ошибся, встав на его сторону.

Я вручаю Миро ломик и помогаю зажечь петролейную лампу, прикрутив фитиль до самого слабенького огонька, а сам устраиваюсь рядом с лестницей наверх, обнажив оружие. Не хватало нам ещё, чтобы прибежавшая на шум стража захлопнула дверь. Хорошо, что по уставу ей полагается быть открытой, чтобы стражники время от времени проверяли, не делают ли заключённые чего-то не положенного. Плохо, что они могут прийти с проверкой или услышать шум.

Миро возится с замками, герцог шёпотом успокаивает узников, а я в оцепенении сижу, пытаясь почувствовать, какое из строений во дворе старой крепости скрывает выходящий на поверхность источник. Я пытаюсь сделать это в первый раз и не знаю, получится ли. Вода, которую я ищу, прошла через толщу пористого камня и песка, она должна быть кристальной чистоты, холодная и свежая. От мыслей об этом у меня начинает ломить зубы, кажется, я уже ощущаю её где-то рядом, на глубине. Но тут я чувствую приближение охранника и осторожно прячусь за дверь, понимая, что у меня есть только один удар, чтобы покончить с ним без шума.

Оглушить оказывается быстрее и надёжней, чем убить. Я даже успеваю подхватить бесчувственное тело, чтобы тихо опустить его на пол.

Охранникам положено ходить по двое, но другой задержался наверху, и я обращаюсь к Миро:

— Нам надо добраться до одного из домиков рядом с выходом из тюрьмы. Я иду первым, ты прикрываешь отступление.

Освобождённые подтягиваются к двери. Гата и одного из людей Малвы, похоже, допрашивали весьма жестоко. Идти они ещё смогут, бежать — вряд ли.

Стараясь не спешить, я поднимаюсь по лестнице. Увидевший нас охранник спешит к выходу из темницы, где на страже стоят двое других. Навстречу мне ощетиниваются три лезвия, и я безуспешно пытаюсь найти брешь в обороне, пока не чувствую, что крайний слева противник отвлёкся на кого-то ещё. Мой клинок мгновенно скользит под палаш среднего и снизу входит ему в сердце. Малва тем временем с замаха перерубает шею другого стражника. Третий, догадавшийся, наконец, закричать, бежит ко входу в крепость, где несут караул остальные охранники. По счастью, это довольно далеко отсюда, наша цель гораздо ближе. Они уже спешат к нам, но мы врываемся в небòльшой сарайчик, выкрашенный суриком. Миро и герцог наваливаются на дверь, удерживая её.