Та, что надо мной - [16]

* * *

Мы ещё немного обсуждаем дальнейшие действия, и я откланиваюсь, пожелав Альда доброй ночи. Всё равно он долго ещё будет сидеть на кушетке, маленькими глоточками отпивать глинтвейн, ожидая Лаури, вспоминать прошлое и думать о своих надеждах.

Утром я прихожу к Архивариусу:

— Вы, конечно, знаете, что вчера случилось новое Обретение.

— Да.

— Но вот о том, что Альда собирается объявить девочку своей дочерью, вы, полагаю, ещё не слышали.

— Она действительно его дочь? И когда же он успел кого-то обрюхатить? — насмешливо спрашивает Архивариус.

— Вряд ли это имеет значение. Зато, полагаю, теперь ему будет, кому передать свои знания, хотя, окажись она мальчиком, всё было бы проще.

* * *

На следующий день я проснулся рано, но почувствовал, что не в состоянии ничем заняться, и просто ходил взад-вперёд по своему дому. Приём у короля, на котором, как я догадывался, он собирался объявить Сейно Тэка своим наследником, должен был закончиться до захода солнца. Я условился, что ближе к ночи нанесу Сейно визит, но уже к полудню не находил себе места. Наконец, я решил, что зайду пораньше и поболтаю с Миро и Ктиссой, и уже открывал калитку, когда к дому подбежал, совсем запыхавшись, посланец от Архивариуса с известием, что Архимаршалу стало плохо во время обеда у короля. Он вышел в сад, и успел попросить слуг, чтобы они помогли ему добраться домой, но почувствовал, что так бессилен, что не может сдвинуться с места.

Наугад собрав кое-какие снадобья, я помчался по улицам. Сейно был совсем слаб, бледен, и не в полном сознании, во всяком случае, он не смог внятно ответить ни на один мой вопрос. Я взял его подергивающуюся руку своей и почувствовал, что она холодна как лёд. Я решил было, что с Сейно случился удар, но, наклонившись к нему, почувствовал заметный запах чеснока. Он был отравлен, и превращение в коршуна не помогло бы — оборачивание существом, не столь массивным, как человек, приводит лишь к накоплению яда. Всё, что я смог — вызвать рвоту, напоив его водой с ложкой уксуса. Это окончательно истощило его силы, хотя ненадолго мне и показалось, что Сейно стало чуть легче. Губы его совсем посинели, и я понял, что сердце уже не может поддерживать жизнь. Я стоял рядом с ним на коленях и в отчаянье глядел на то, как выцветают нити крови.

Когда Сейно судорожно всхлипнул и перестал дышать, мне казалось, что ничто бòльше уже не сможет задеть меня. Но нет, Его Величество король Хайдор вышел в сад, чтобы благосклонно поинтересоваться состоянием своего архимаршала. Моя подозрительность начала нашёптывать мне, что и это преступление могло совершиться с его ведома и согласия. Возможно, я так и остался бы в этом убеждении, если бы не заставил себя поднять голову и взглянуть королю прямо в лицо. Его белая кожа, которую так хвалили женщины и льстецы, потемнела и покрылась пятнами, волосы поредели, он еле переставлял ноги и говорил явственно в нос. Старость одолеет всякого, но теперь мне стало понятно, что это была не только старость.

* * *

Я знал действие этого яда — злая шутка судьбы заключалась в том, что его первым изготовил тот единственный Кори, который с небòльшой натяжкой мог бы сойти за обычного хорошего человека. Мы были почти друзьями, хотя временами мне приходилось развенчивать перед ним тот безумный и жестокий образ мыслей, который он приобрёл в своей семье. Кори всегда хорошо разбирались в ядах. Но Аддо, имевший вторую природу змеи, превзошёл их всех. Однако — не без моего влияния — он собирался стать лекарем, в чём ему также пригодились бы семейные познания, ведь одно и то же может стать и ядом, и снадобьем. Прокаливанием ложного золота Аддо удалось выделить действующее начало. Он намеревался использовать его, чтобы помочь страдающим от истощения сил. Однако пробы на собаках показали, что приём этого снадобья лишь немного сверх меры смертелен. Поскольку даже те, кто способен прочесть лекарские предписания, легко могут принять несколько порошков сразу, чтобы лучше подействовало, как лекарство оно не годилось.

Надо сказать, что все прочие Кори, не задумываясь, сразу же испытали бы яд на слугах. Я предупреждал Аддо, что не стоит говорить об этих опытах отцу, но он не слушал меня. С тех пор я знаю, что может означать чесночный запах изо рта. Оллин быстро разобрался, какое действенное оружие оказалось в его руках, отравил сына, чтобы тот не выдал тайны, и унаследовал запасы яда. Если за всеми этими покушениями действительно стоит Сулва, то он нашёл союзника себе под стать. В отставку, конечно же, отправят церемониймейстера, а у королевского мажордома Сулвы по-прежнему будут все возможности, чтобы завершить начатое.

* * *

У ворот дома Тэка нас встречает Миро — напряжённый, почти окаменевший, и я чувствую, что не могу посмотреть ему в глаза. Слуги уже рассказали мне, что перед обедом каждый выпил бòльшой бокал за здоровье короля. Видимо тогда, ещё натощак, Сейно и был отравлен — ведь яд подействовал очень быстро. Мой старший друг просил меня прийти на приём. Вернее, предлагал, поскольку знал, что не может об этом просить. Я вряд ли ощутил бы яд в пище, но, сосредоточившись, мог бы, наверное, отличить жидкость, в которую подсыпали отраву, хотя яд Аддо коварен тем, что не имеет заметного вкуса. И похоже, что им потихоньку травят ещё и короля. Мне совсем не хочется его спасать, но смерть Его Величества Хайдора сейчас совсем не ко времени. К ульфу! Я подумаю об этом завтра, а сейчас мне надо быть с Миро и его матерью.