Сжигая за собой мосты - [7]

Женщина пересекла узкую улочку и теперь стояла рядом со мной, но смотрела не на меня, а на дверь лавки.

– Странно, – тряхнув головой, заметила она и повернулась ко мне. – Он всегда закрывает ставни. Вот что, идемте со мной…

Пока я пыталась понять, что происходит, она свернула к калитке рядом с домом, набрала код на замке, и мы вошли в маленький дворик, здесь тоже росла герань в горшках и еще какие-то цветы, названия которых я не знала. Женщина стала торопливо объяснять:

– Он живет на втором этаже, сейчас должен быть дома. Он практически никуда не отлучается, особенно вечерами.

Мы подошли к двустворчатой двери, она казалась очень старой, как и весь дом, впрочем, в Венеции все имеет такой вид. Краска на двери изрядно облезла, рядом был звонок, женщина позвонила и стала ждать, задрав голову. Над дверью было окно, скорее всего, она ожидала, что в нем появится хозяин. Но этого не произошло. Женщина перевела на меня озадаченный взгляд.

– Очень странно, – пробормотала она.

– У него есть родственники? – спросила я.

– Нет, семьи у него никогда не было, сколько помню, он всегда жил один.

– Может быть, позвонить в полицию? – неуверенно предложила я и добавила: – Вдруг ему стало плохо?

– У меня есть ключ, – подумав, ответила женщина. – Дважды в неделю я убираю у него, хожу за продуктами.

Кажется, она не решалась воспользоваться ключами от квартиры, но беспокойство за старика все-таки пересилило. Женщина еще раз позвонила и, убедившись, что на звонок хозяин не реагирует, достала ключ. Она первой вошла в узкий коридор, который начинался за дверью. Я начала с любопытством оглядываться: прямо напротив была лестница на второй этаж, слева дверь, она-то и привлекла внимание женщины.

– Дверь открыта, – прошептала она и испуганно замерла.

– Куда ведет эта дверь? – задала я вопрос, чувствуя, как беспокойство охватывает и меня, переходя в ощущение близкой опасности.

– Это дверь в магазин, – ответила женщина. – Она не может быть открыта.

«Не может быть» она произнесла таким тоном, что стало ясно: открытая дверь – событие и впрямь из ряда вон выходящее.

– Может, позвонить в полицию? – вновь предложила я. Она, вроде бы решившись, направилась к двери и скрылась за ней, я приблизилась и убедилась: за дверью царит темнота.

Женщина шарила рукой по стене в поисках выключателя, наконец вспыхнул тусклый свет, и я увидела, что мы находимся в небольшой комнате, вроде кабинета. Стеллажи вдоль стен с толстыми папками для бумаг, письменный стол, кресло, напротив дверь. Женщина уверенно пересекла комнату и протянула ладонь к дверной ручке, посмотрела на меня, словно спрашивая моего согласия, потом резко толкнула ее. Магазин тонул в полумраке, но предметы вокруг все-таки угадывались, и от этого казалось, что находишься в заколдованном замке. Звякнул колокольчик, и я вздрогнула от неожиданности, тут женщина включила свет, и я увидела старика. Он сидел в своем кресле, безвольно опустив руки, голова свесилась на грудь, на полу возле его ног валялись осколки чашки, наверное, он держал ее в руке, она упала и разбилась.

Я торопливо приблизилась, глядя на его грудь, ожидая увидеть рукоять ножа, кровавое пятно… На старике была рубашка в полоску, поверх которой он надел шерстяную кофту, никаких кровавых пятен видно не было. Он выглядел спокойным и даже умиротворенным, можно было подумать, что он спит, если бы не одна деталь: черты лица заострились, точно окаменели, как будто это было уже не лицо, а посмертная маска.

– Бедняжка, – вздохнула женщина, наклоняясь к нему. – Умер, когда рядом никого не было.

– Вы думаете, он умер? – спросила я, вопрос прозвучал довольно глупо, я-то сомневалась, что старик умер сам, хотя ничто не указывало на убийство, но женщина поняла его по-своему.

– Без сомнения. Причем несколько часов назад. Я уже лет двадцать ухаживаю за стариками, – добавила она и покачала головой. – Бедняга.

– Но от чего он умер? – нахмурилась я, женщина снисходительно улыбнулась.

– От старости, моя дорогая. В его возрасте люди умирают в один миг.

Если честно, я в этом сомневалась. Покосилась на чашку возле своих ног, рядом с ней была небольшая лужица воды. Отец встречается с антикваром, получает от него конверт, через несколько часов после этого папу убивают, а старик вдруг умирает в своем магазине.

В этот момент зазвонил мой телефон, и это привело нас в чувство, меня-то уж точно. Звонил Дмитрий Сергеевич.

– Жанна Александровна, где вы?

– В лавке антиквара. Он умер.

На этот раз я ничуть не сомневалась – Дмитрий Сергеевич не только тяжко вздохнул, но еще и выругался сквозь зубы.

Через два дня я сидела в номере гостиницы и пыталась свести воедино весьма разрозненные факты. Факт первый: мой отец погиб. Был убит неизвестным, который, скорее всего, следил за ним. Еще только обнаружив тело отца и ожидая полицию, я позвонила его жене и сообщила о случившемся. В первый момент толку от нее было мало, то есть его не было вовсе. Муза охала, ахала и отказывалась верить в то, что произошло. Я бы, наверное, вела себя точно так же. Ночью Муза позвонила мне, и мы долго обсуждали с ней случившееся. Теперь она была гораздо спокойнее и силилась понять, кто и за что убил ее мужа. Если верить ей, не существовало человека, который мог бы желать ему смерти. По крайней мере никто из тех, кого она знала или о ком просто слышала, на ум не приходил. Факт второй: вслед за отцом погиб старик-итальянец, с которым отец встречался незадолго до своей смерти. То, что антиквара убили, – неоспоримый факт. Вскрытие показало, что он был задушен, скорее всего, одной из разноцветных подушек, которые в большом количестве были разбросаны в лавке. Наверное, принимая во внимание возраст старика, убийцы рассчитывали на то, что его смерть будет выглядеть естественно и ее никак не свяжут с другой смертью.