Сжигая за собой мосты - [6]

Полицию больше интересовала причина убийства, а я ломала голову над тем, зачем отец свернул на эту улицу, раз собирался встретить меня. Что произошло, почему он это сделал? Заподозрил что-то? Испугался? И поспешил выбраться из толпы? Ударить ножом человека в толпе, конечно, легко, но пустынная улица в этом смысле не безопаснее. Вдруг отец хотел проверить свои подозрения, вот и свернул, и балахон последовал за ним?

Полицейские хмурились, я сидела, погруженная в свои мысли. С нашим консульством уже связались, а то, как вели себя стражи порядка, было вполне объяснимо: неприятности никому не нужны. Наверное, они и меня вполне могли подозревать, но не торопились высказывать это вслух, а я сидела совершенно оглушенная. Гибель отца вызвала настоящий шок, именно этим я объясняю тот факт, что не вспомнила о конверте. Я отвечала на вопросы и пыталась понять, почему отец не пошел мне навстречу, а свернул на эту улицу, почему не позвонил?

Через несколько часов меня отпустили, как видно, решив, что толку от меня все равно не будет. Покинуть Венецию я пока не могла, следовало позаботиться о ночлеге.

Консульство приняло самое горячее участие в моей судьбе, и вскоре я оказалась в гостинице недалеко от вокзала, на который прибыла утром. Гостиница была старой, небольшой и уютной. Я вошла в маленький номер: три на четыре метра, окно почти до пола, кровать, шкаф, стол, телевизор, прикроватная тумбочка, в узкое пространство между кроватью и окном умудрились втиснуть кресло. Я легла, зажмурилась, как будто надеясь, что все происшедшее вдруг окажется дурным сном, и только тогда вспомнила про конверт.

Ну конечно. Никто о нем ничего не сказал, выходит, в карманах его не нашли. Что же получается? Убийца охотился за конвертом? Я вскочила и уже потянулась к телефону с намерением звонить в полицию, поражаясь тому, как я могла забыть о конверте, и злясь на себя за это, но почти сразу отдернула руку. Прежде чем звонить, не лучше ли встретиться со стариком, от которого отец этот конверт получил? Возможно, антиквар объяснит мне многое…

Я подумала, что его магазин совсем рядом. Время, конечно, позднее, но, возможно, мне удастся узнать номер его домашнего телефона и позвонить. Я обулась, схватила сумку и через пять минут уже выходила из здания гостиницы.

Я была уверена, что лавку старика найду без труда, но на это ушло гораздо больше времени, чем я ожидала. Прежде всего, я свернула не в тот переулок и довольно долго плутала, прежде чем поняла, что заблудилась. Пришлось вернуться к каналу и повторить наш с отцом путь. Наконец я увидела магазин. На стеклянной двери висела табличка «Закрыто», за окном темнота. Я прижалась к стеклу, силясь хоть что-то разглядеть в глубине магазина, и подергала дверь. Она была заперта. Понимая, что все мои действия, скорее всего, бесполезны, я громко постучала, потом обнаружила возле двери кнопку звонка и нажала ее. Я услышала где-то в глубине помещения надоедливый трезвон. «Придется ждать до утра, – досадливо решила я и вновь удивилась: как я могла забыть о конверте, о старике и не рассказать об этом в полиции? – Надо сделать это немедленно, – подумала я. – Они допросят его…» Впрочем, хорошо зная итальянцев, я была уверена: ранее утра никто этим заниматься не станет.

В полицию я звонить не стала, нашла визитку, что дал мне мужчина из нашего консульства, и позвонила ему. Он ответил сразу.

– Дмитрий Сергеевич, – взволнованно начала я: мне показалось или он действительно тяжко вздохнул? Скорее всего, так и было, он наверняка проклинал на все лады идиота, убившего здесь его соотечественника, тем самым создав ему столько хлопот.

– Слушаю вас, Жанна Александровна. – Голос его звучал с преувеличенной заботой, впрочем, возможно, я просто придиралась к человеку.

– Я кое-что вспомнила, – выпалила я и принялась торопливо рассказывать о встрече с антикваром.

Мой рассказ его явно не порадовал. Он не мог взять в толк, как я могла забыть об этом. Наверное, я бы на его месте тоже усомнилась в правдивости моих слов. Создавалось впечатление, что я выдумала эту историю только что с неясной целью.

Хотя если заподозрить меня в причастности к убийству, то цель, само собой, очевидна. Мне такие подозрения казались глупостью, но у него, как и у полиции, на сей счет могло быть другое мнение.

– Где вы находитесь? – спросил он и вновь вздохнул, услышав:

– Возле лавки этого старика. Я боялась, что не найду ее, но… Что мне делать, звонить в полицию?

– Я сейчас приеду, – голосом мученика заявил он. – Вы пока ничего не предпринимайте, подождите меня где-нибудь в кафе. Говорите адрес…

Мне пришлось вернуться к началу улицы, чтобы прочитать ее название, я убрала телефон и направилась в кафе, что было в соседнем доме, но, не удержавшись, вернулась к двери в лавку и еще раз нажала кнопку звонка.

– Что вам нужно? – услышала я и от неожиданности вздрогнула. Из дома напротив за мной наблюдала женщина, стоя возле открытой настежь двери.

– Извините, – пробормотала я. – Мне необходимо поговорить с пожилым синьором, хозяином магазина.

– Магазин закрыт, – ответила она.

– Да, я знаю, но мне действительно очень надо его увидеть.