Сюжеты Ельцинской эпохи - [92]
Потом я остановил вождя в коридоре и говорю: «Григорий Алексеевич, извините за фамильярность, но надо сфотографироваться с вами, сегодня верстаюсь». Его такие просьбы провинциальных соратников, по-видимому, не напрягают: белый путешественник должен одаривать папуасов цветными наклейками. Он согласился, я крикнул фотографу: «Миша, давай». И тут Явлинский стал язвить: «Давай, Миша, давай-давай». От этих подначек лицо Явлинского на фотографии получилось перекошенным. Хорошо, Миша успел второй кадр щелкнуть. Фотографию потом опубликовали в «Домашке», мне это здорово помогло. Визит Явлинского вообще всем яблочникам здорово помог, лидер партии хорошо выступил в парке Горького и по «Дон-ТР».
За несколько дней до выборов задождило. Те, кто ходил по округу, и те, кто не ходил, — все оказались в равных условиях.
Пошли последние инструктажи наблюдателей. Я и не думал, что столько людей занимается политикой, «профессионально» следит за выборами. У «Яблока» очень мощная сеть агитаторов и наблюдателей.
Особого волнения накануне не было. Все, что можно сделать, сделано. В субботу яблочные менеджеры разогнали кандидатов отсыпаться на сутки вперед.
Григорий Явлинский говорит нашему фотографу Мише Мальцеву: «Давай, Миша! Давай-давай!»
1 июня собрался и — вперед, по родному округу, обходить участки. Явка с утра была средней вялости. На одном из участков подошел наблюдатель соперника и, стесняясь, заметил мне, что кандидату запрещено находиться на участке в день выборов. Будто бы я агитирую «своим внешним видом». Это чушь, ничего не запрещено. Я покрутил перед стеснительным наблюдателем свой внешний вид со всех сторон и попросил указать, какая часть меня выглядит наиболее агитационно. Он побежал звонить своим. Больше инцидентов с моим участием не было. <…>
По «Яблоку» ходила установка: до 21.00 — только минералка. Выдам партийную тайну: установку выдержали не все. Кое-кто в партийной верхушке начал раньше.
После десяти сели на телефоны. Мой первый участок пришел чуть ли не раньше всех, чуть ли не через полчаса после окончания голосования. Двукратный перевес. Тут уж и я отпробовал коньяку — не за победу, а так, горло промочить.
В центральном яблочном штабе результатов ожидали несколько кандидатов. Их представители и они сами носились туда-сюда со своими сводными «простынями», отмечали данные, которые передавали по телефонам наши наблюдатели с участков.
Мои участки все показывали двух-трехкратный перевес. Еще более уверенно шли Т. Георгиева и В. Байбуртян. Выигрывали, конечно, не все наши. Но и проигрывающие держались достойно. Время от времени подъезжали другие яблочники из своих окружных штабов. Метался с сотовым телефоном Емельянов. Вел вдумчивые беседы с вновь прибывшими Байбуртян.
Ночь становилась все глубже и глубже. Начались поздравления одних и утешения других. Яблочное руководство загодя стало считать число яблочных мест в Думе. Пять? Шесть? (Наутро оказалось: семь.)
Наконец пришел один мой участок, в котором я проиграл. Там голосовали солдатики. Еще я проиграл в Кировском СИЗО. Зекам и солдатикам один из моих конкурентов оказался более мил, чем я. Тот, кто знаком с принципами организации местных выборов, понимает, что это значит. Мне мой проигрыш на этих двух участках нравится.
В целом же из-за двух проигранных участков из тринадцати мой перевес чуть-чуть не дошел до двукратного. Часов около четырех утра я поехал домой.
Июнь 1997 года.
Вражда и дружба журналистов с рекламщиками
О разграничении журналистского и рекламно-заказного подходов к описанию действительности. 1997 г
Эту статью по предложению заведующего кафедрой теории журналистики РГУ, нашего учителя Александра Ивановича Акопова я написал для журнала «Журналист», где она и была опубликована в июле 1997 года.
Пресса продажна — такое мнение установилось среди читателей. Общественность наловчилась читать между строк. Доходит до абсурда. Одна массовая газета написала про то, как огромная собака пугает соседей. В газету позвонил хозяин собаки и сказал: «Я знаю, чей это ЗАКАЗ».
Иногда прямо обидно, что буквальный смысл статьи читатель не воспринимает. Ищутся какие-то потаенные заказные смыслы. Если я, скажем, захочу написать про директора успешно работающего завода, читатель скажет: «А, ну понятно, заказ». Если завод разваливается и я напишу критическую статью о директоре, читатель скажет: «Интересно, кто его заказал?» Ну а если же я напишу нейтральную статью, то читатель скажет: «Так-так, а в чем же тут заказ?..»
В связи с этим вспоминается притча. У знахаря подрастал ученик, который стал превосходить учителя. Знахарь предложил ему поединок — каждый из них готовит яд, дает сопернику, тот должен выпить, распознать и принять противоядие. По старшинству знахарь первым приготовил яд и дал ученику. Ученик определил зелье и принял противоядие. Настала очередь ученика. Он понимал, что его учитель очень искушен и знает все яды. Поэтому ученик махнул рукой и дал своему наставнику простой воды. Знахарь выпил и никак не мог распознать: что за яд такой, так искусно замаскированный под воду? Так и умер в мучениях.
