Сюзанна и Александр - [4]

Поль Алэн качнул головой.

— Я ни на чем не настаиваю, мадам. Хотите ехать — поезжайте. В вашей личной безопасности я уверен. Мне кажется, появиться в Париже — это было бы нелишне.

Я его мнения не разделяла. Мне поездка казалась бессмысленной. В Бретани и то на нас обрушиваются бедствия. Чего же ждать от жизни в Париже, у всех на виду?

Констанс, видя мое уныние, все время пыталась меня развлечь, а однажды, когда мы гуляли по парку, выпалила:

— Если уж вы никак не способны утешиться, что же вы сидите сложа руки и ждете?

— Но что я могу? — воскликнула я с досадой. — От меня ничего не зависит!

— Вы хотите вернуть мужа? Хотите, чтобы он мог жить с вами?

— О, я и не мечтаю о таком. Я была бы счастлива, если бы с него просто сняли объявление вне закона. Тогда бы он, по крайней мере, мог приезжать… и я не боялась бы, что его расстреляют в двадцать четыре часа, если схватят.

Помолчав, я раздраженно произнесла:

— Но к чему говорить об этом? Все это только мечты!

— Да, конечно, потому что вы бездействуете.

— От меня ничего не зависит, повторяю вам, Констанс.

— Неправда! — сказала она горячо. — Вы ведь и не пытались что-то изменить… Поезжайте в Париж! Знакомьтесь с чиновниками, министрами, директорами. Вы могли бы поговорить даже с Баррасом, если бы захотели. У вас есть деньги — пользуйтесь ими как доводом!

Я замерла на месте, глядя на нее с полуоткрытым ртом.

— Вы имеете в виду… взятки?

— Разумеется! Они же сплошь продажны, это все знают! Вы могли бы чего угодно добиться за деньги!

Эти слова пронзили меня с ног до головы. Ведь это правда! Я могу хотя бы попытаться… И как странно, что Констанс — всегда такая нежная, немного робкая — подсказала мне выход, до которого я не додумалась!

Я стала просто одержима этой идеей, я размышляла о ней день и ночь, составляла план действий. Полю Алэну открывать свои намерения я не собиралась: он бы сразу встал на дыбы, если бы услышал о том, что я отправлюсь просить чего-то у синих. Он даже ради брата на это был не способен. «Ну и черт с ним! — подумала я, досадуя на него. — Я сама все сделаю, сама! Я никому ни слова не скажу!»

Лишь Аврора и Ренцо поедут со мной: Аврора — потому, что ей следовало узнавать мир, а Ренцо надо было повидаться с родителями. И близняшек, и Филиппа я оставляла дома, под присмотром Маргариты.

И наконец, уже уезжая из Белых Лип, я вспомнила о Морисе де Талейране, большом вельможе при Старом порядке и министре иностранных дел при Республике. Он отщепенец, предатель, это так. Но он аристократ. Он, по-видимому, первый, к кому следует обращаться. К тому же я слышала, что он взяточник.

Пожалуй, даже когда мне было шестнадцать и я ехала в Версаль, чтобы быть представленной ко двору, я не покидала Бретань с таким нетерпением.

3

Карета въехала во двор отеля на улице Варенн и покатила по аллее, контуры которой подчеркивались бордюром из кустов самшита. Волнуясь, я теребила маленькую сумочку. Ради сегодняшнего дня я приложила все усилия, чтобы выглядеть привлекательно, и добилась своей цели, но сердце у меня все равно ёкало. Ведь от предстоящей встречи зависело буквально все.

Лакей в серой с малиновым ливрее бросился к карете.

— Мадам дю Шатлэ? — осведомился он почтительно.

— Да. Мне назначено на полдень.

— Господин министр ждет вас.

Лакей помог мне выйти и проводил в роскошный вестибюль, где руки горничной приняли мой плащ. Я оглядела себя в зеркале. Узкое изящное платье из тафты медового цвета сидело на мне безукоризненно, черные глаза сияли даже сквозь чуть приспущенную золотистую вуаль. А уж шляпа — это было произведение искусства: широкополая, из мягкого светлого фетра, с пышными перьями цапли и алмазом на тулье. «Пожалуй, мне идет нынешняя мода, — подумала я. — Хотя раньше я очень тосковала по фижмам и кринолинам Старого порядка».

— Прошу вас, мадам дю Шатлэ.

«Мадам», «господин министр»… Талейран, похоже, продолжал жить так, как было принято при Людовике XVI. Он даже лакеев одел в ливреи цвета своего герба, хотя наверняка знает, что это запрещено. Ну а если не запрещено, то зазорно для министра Республики.

И все-таки как с ним разговаривать? Какой подход к нему найти? Он слыл умнейшим человеком в Европе. Большим насмешником. И конечно, взяточником. Но как предложить ему эту взятку? Нельзя же просто вывалить перед ним деньги. Опыта у меня никакого не было. При дворе Людовика XVI я много слышала об этом подающем надежды прелате, епископе Отенском (впоследствии он охотно отказался от своего духовного звания), но сама с ним никогда не встречалась — стало быть, не могла опираться на прежнее знакомство. Оставалось надеяться, что хоть отца моего он знал.

Лакей распахнул дверь кабинета, и мысли мои прервались.

Передо мной стоял высокий худой человек лет сорока пяти. Безупречный покрой сюртука, впрочем, позволял скрывать худобу. Лицо Талейрана — бесстрастное, умное — красотой не отличалось: тяжелые веки, чуть впалые щеки, не слишком приятный взгляд синих глаз из-под нависших бровей. Выпяченная и слегка отвисшая нижняя губа придавала лицу выражение дерзости и даже, может быть, нахальства. Он стоял заложив руки за спину и пристально смотрел на меня.