Сюрпризы и опасности - [4]
Ной поймал себя на том, что у него отвисла челюсть.
– И все эти животные… каждую ночь там, на деревьях в наших дворах? Почему их никто не замечает?
– О, ещё как замечают, – возразил Тамерон. – Такое случалось не раз и не два.
– Что?
– Помните случай семь лет назад, когда на дереве во дворе какой-то дамочки с Цинния-стрит обнаружили пару лемуров?
Скауты кивнули. Само это событие они не помнили, были тогда ещё слишком маленькими, но историю слышали.
– Лемуры охраняли периметр. Та женщина вызвала полицию, а они связались со службой контроля за дикими животными. В конце концов, лемуров поймали и вернули в зоопарк.
– А ещё случаи были? – спросил Ричи.
– Несколько, – ответил Тамерон. – Обычно замечают наших сов, но никто ничего особенного по этому поводу не думает. Ещё часто видят луговых собачек, но их принимают за белок. Или сусликов.
– Невероятно. – Меган покачала головой.
– Это ещё не всё, – сказал Тамерон.
– Чего и следовало ожидать, – заметила Элла.
– Животные не просто сидят на деревьях вдоль стены зоопарка, они занимают места на деревьях по всему вашему району.
– Ты шутишь! – воскликнула Меган.
– Но для этого мы используем только долгопятов[4].
– Долгопятов? – удивился Ной. – Это ещё кто?
– Совсем скоро вы с ними познакомитесь.
– Ладно, – сказала Элла, – эти долгопяты, кто бы они ни были, – как они умудряются ходить по нашим улицам так, что их никто не замечает?
– Туннели, – просто ответил Тамерон.
– В нашем районе? – уточнил Ричи.
– Ага. Они отходят от гротов и ветвятся по округе. Ими занимаются наши луговые собачки. Каждую ночь они вычищают туннели от мусора, расширяют, удлиняют, роют новые и зарывают старые, те, что уже не нужны.
– Это так, так, та-ак круто! – восхитился Ричи. – Такое можно увидеть только в фильмах!
– Почему же никто не замечает норы на своих участках? – спросила Элла. – В смысле эти долгопяты должны же откуда-то вылезать?
– Ты мне скажи, – ответил Тамерон, – это же ваши участки. Вот вы видели у себя на газоне какие-то подозрительные норы?
Скауты помотали головами.
– Луговые собачки неглупы. Их туннели заканчиваются в местах, скрытых от человеческих глаз. Под кустами, гаражами, настилами. В свободном пространстве под верандами. Внутри полых старых деревьев. И всё в таком духе.
– А сколько всего этих туннелей? – спросил Ричи. – Хотя бы примерно?
Тамерон пожал плечами:
– Понятия не имею. У вас большой район. Думаю, сотни.
– Сотни! – ахнул Ричи.
– Повторяю, я точно не знаю. Научи Лужка говорить, и, может, он тебе скажет.
В этот момент внутрь тента запрыгнул кенгуру и остановился у задней скамьи. Он отличался от остальных тем, что одно его ухо загибалось вбок, как если бы оно было сломано. Из-за передних лапок, коротких, вытянутых вперёд и слегка покачивающихся, он напомнил Ною тираннозавра. Кенгуру повернул голову в сторону скаутов, понюхал воздух и, будто удивившись столь странному сборищу, округлил глаза и замер.
– То есть долгопяты целыми ночами, по восемь-десять часов, проводят вне стен зоопарка, и никто этого не замечает. С ума сойти!
– У вас тёмный район. Нет уличных фонарей. А деревья высокие и с пышной листвой. Даже зимой разглядеть, что там, у стволов, почти невозможно – ветки всё закрывают. А долгопяты в принципе… – Тамерон оборвал себя. – В общем, сами увидите.
– А животные патрулируют по ночам и территорию самого зоопарка? – спросила Меган.
– Да. Большинство размещается на деревьях и в других местах, откуда открывается хороший обзор, на павильонах, например, они повыше. Мы расставляем животных так, чтобы заметить их постороннему было практически невозможно.
– Ещё кого-нибудь используете? – поинтересовался Ричи.
Тамерон кивнул:
– Сов. И летучих мышей – целые стаи. Их эхолокация очень полезна.
– Их что? – не поняла Элла. – Эховальсация? Эта такая мелодия, которую включают на свадьбах, и все встают в линию друг за другом?
– Эхолокация, – поправил её Ричи, как никогда довольный возможностью поделиться своими обычно бесполезными знаниями. – Это способ определить местоположение чего-либо благодаря отражённому от него эху. Летучие мыши пользуются им, чтобы видеть по ночам – чтобы охотиться.
– Именно, – подтвердил Тамерон. – И угадайте, об охоте на кого идёт речь.
– На де Граффа, – сказал Ной. – Теневика. Но как летучие мыши отличат его от всех остальных людей?
– Помните, что мы рассказывали вам о де Граффе? Что он частично человек, частично тень, а его разлагающееся тело держится только благодаря скрывающейся в тенях магии?
– Об этом, знаешь ли, нелегко забыть, – вздохнула Элла. – Такое накрепко застревает в мозгах, порождая кошмары.
– Его тело создаёт особое эхо. Наши мыши… натренированы отличать его.
Ной обдумал его слова. Идея показалась ему разумной. Все физические объекты отражают звук по-своему. Наверняка тело де Граффа создаёт совершенно уникальное эхо.
– Ясно, – сказал Ричи. – Значит, помимо долгопятов и других древесных животных у нас есть совы и летучие мыши… и луговые собачки. Кто-то ещё?
