Сюрприз в рыжем портфеле - [23]

Но тонкий умиротворительный ход не мог усыпить вполне понятного беспокойства сотрудников.

«На доске быть, конечно, хорошо. А что кроме этого? Медаль мне, понятно, не дадут, но на премию имею право. Или на часы. А вдруг часы дадут не мне, а соседу? А чем он лучше меня? С бюллетенем на работу ходил? А что в этом хорошего? Только других гриппом заражал. И вообще он на службу рвался не из. геройства. Честно сказать, он забыл в столе купленные в буфете яйца. Боялся, что протухнут и тогда начальник отдела прикажет взломать стол».

… Пётр Филиппович приколол последний значок к груди замыкавшего и направился к себе в кабинет. Сотрудники, что курили в коридоре, побросали папиросы и проследовали за начальником.

То, что через несколько секунд открылось из взору, не могло не вызвать неподдельного изумления и самого искреннего восторга.

Пётр Филиппович испытывал только что установленное на его рабочем месте кресло «ДБ-1». Оно несколько походило на зубоврачебное, но в то же время резко отличалось от него.

Канцелярский стол с чернильным прибором и лампой, а также круглый столик для телефонов были вынесены. Они теперь попросту не нужны. Всё это заменяет чудо техники — «ДБ-1» с множеством кнопок, рычажков, сигнальных глазков, а также с педалями, рефлектором, селектором, озонатором, магнитофоном и даже телеэкраном, позволяющим видеть, что делается в приёмной.

Сидя в кресле «ДБ-1», можно всё знать, видеть, слышать, всем управлять и даже ставить на бумаги резолюции, не дотрагиваясь до авторучки, для этого есть специальное приспособление — «электрокомпостер».

Сотрудники УКСУСа не могли насмотреться на диво, на этот совмещённый узел управления, они стояли молча, не находя слов. Наконец кто-то выразил общее мнение умилённой репликой:

— Фантастика!

В приёмную вошла старушка.

— Мне товарища Груздева. Лично, — сказала она первому повстречавшемуся ей человеку. Им оказался Ферзухин.

Ферзухин просиял: сейчас можно будет наглядно продемонстрировать ещё одно достоинство системы «ДБ-1»

Он подвёл старушку к секретарскому столику, на котором стоял магнитофон, нажал кнопку и предложил ей:

— Беседуйте с Груздевым.

— А где же он? Я его но вижу,

— Зато он вас видит. Он всё видит!!

И действительно — старушка в тот же миг появилась на телеэкране.

— По какому вопросу? — спросил Груздев.

— С конвертом я. От товарища Шилова.

— Давайте, давайте. Проходите сюда.

Над креслом вспыхнули плафоны, и озарённый матовоголубым светом глава УКСУСа огласил поздравительное послание товарища Шилова. Его слушали по только те, кто был в кабинете, но и остальные сотрудники, на всех этажах, но радио.

Вслед за старушкой, удостоившейся чести первой попасть на телеэкран, пришло ещё несколько посыльных. Потом ещё. От них не было отбоя.

Чтобы не допустить сутолоки внутри здания, начальник канцелярии Свинцовский спустился вниз и там, прямо у дверей, стал отбирать у курьеров и почтальонов поздравительные послания, складывая их в месткомовскую урну для голосования.

Потом к УКСУСу стали подъезжать «Волги», «Чайки», автобусы. Это прибыли гости из других, родственных УКСУСу контор и управлений. По полосатым халатам нетрудно было узнать представителей солнечной Средней Азии, а в черноусых поджарых мужчинах легко угадывались посланцы Кавказских гор.

Ох, каким суматошным был этот день в УКСУСе!

— Остались какие-нибудь билеты? — нервничала Гречишникова. — Беда, Свинцовский, облсовпроф пропустили!

— У меня билеты только для ансамбля. На шестой ряд. Остальные — личный резерв Груздева.

— Но я не могу к нему пробиться: он принимает делегации.

— Ромашкин, где Люся-Мила? Она же должна регистрировать при бывших!

— Товарищ Чарушин, что делать с вином, которое привезли товарищи с Кавказа?

А вечером счастливые обладатели пригласительных билетов устремились к клубу завода электронных машин. «Глобус» сиял огнями. Из раскрытых окон на улицу вырывалась музыка. Духовой оркестр лесогорского пароходства играл «Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг». У подъезда клуба слышалось жужжание толпы и неуверенные мольбы оставшихся за бортом празднества: «Нет ли лишнего билетика?»

Но о билетах хлопотать было уже поздно. Тысяча человек заняла тысячу мест и устремила свой взор на сцену, где появились Шилов, Груздев, Гречишникова и ещё сорок человек в одинаковых костюмах и с одинаковыми дерматиновыми папками. Исключение составляли представители Средней Азии в полосатых халатах и посланцы гор в черкесках. Но и они держали в руках то же папки.

Груздев сделал доклад — не очень короткий и не очень длинный. Он начинался со «славного пути», который прошёл УКСУС, и заканчивался патриотическими здравицами. В нём были цифры, призванные «говорить сами за себя», фамилии передовиков, «которые, не щадя сил», две цитаты: одна, касающаяся внутреннего положения, другая — международного, и две русские народные пословицы, после которых в напечатанном тексте доклада в скобках заранее стояло слово «смех».

Вслед за Груздевым несколько прочувствованных слов сказал товарищ Шилов. Когда он стал обнимать и целовать Груздева, в шестом ряду рявкнули: «Ура!»

Сразу же после этого под сводами клуба раздалась барабанная дробь и звуки горна. Между рядов прошли пионеры в белых рубашках, за ними нестройно двигался детский сад.