Сытый мир - [89]
— Мне так надоела эта комната, — говорит Юдит. — Это и было истинной причиной, почему я тогда убежала. А теперь, вроде бы, опять ничего. Да ты ведь сам знаешь, как это бывает. Переставляют мебель и меняют плакаты. Нет, ты этого, наверное, не знаешь.
— Знаю.
— Позволь тебе представить мою морскую свинью.
— Конечно.
— Её зовут Свинья. Просто Свинья. Все так её и зовут. И только мать называет её Свинка.
— Твоя мать очень утончённая женщина.
— С этим ничего не поделаешь!
Кажется, она слегка под воздействием алкоголя.
— Когда я смотрю на её жизнь, я знаю точно, чего я не хочу для себя.
— Выбирать особо не из чего.
— Это я и сама вижу.
— Но у тебя, по крайней мере, есть ещё целый год времени, чтобы определиться. Не беспокойся.
— Ну спасибо! Славная перспектива!
Она проговаривается в следующем слове, произнося «чёртов друг» вместо «чёртов круг». Я ласково ворошу её затылок.
— Ты же не воспринимаешь меня всерьёз! Да?
— Юдит, если бы ты знала, насколько всерьёз я тебя воспринимаю, ты бы от веса собственной значительности просто проломила бы пол.
— А мне от этого не легче. Я всё равно так неуверена в себе…
Мы стоим, крепко обнявшись, я чувствую её дыхание на своём плече.
— Когда я убежала из дома, я в тот момент ненавидела своих родителей. Хотя они не сделали мне ничего плохого. И вот только что-на кухне — я желала матери, чтобы её хватил удар…
— Ничего, это нормально.
— Нет, это ненормально!
В дверь постучали.
— Ты уже в постели, дочь?
— Сейчас ложусь, мам.
— Ты одна?
— Да, мам.
— Спокойной ночи!
Потом не слышно никаких звуков.
— Я должна ложиться, Хаген.
— Ну, ложись.
— И ты со мной!
— Но…
— Раздевайся!
Я кажусь себе таким грязным. Да я такой и есть.
— Ничего! — уверяет Юдит, выскальзывает из джинсов и майки и стоит передо мной в одних трусиках.
Я великий бог, бог знает какой, и к этой роли не привык. Я медленно, в большом сомнении раздеваюсь. Она гасит свет. Мы нащупываем в темноте край кровати. Я не сказать чтобы сильно возбуждён. Это было бы, пожалуй, слишком просто. Это могло бы всё разрушить.
Всего несколько часов назад я был очень близок к тому, чтобы пнуть детскую коляску на проезжую часть и защищать свою черепушку, обнажив нож. И вот мир предстаёт передо мной в новом контексте. Его своеобразия и отдельные уродства и то, что считалось погибшим, — всё это, как оказалось, имеет почки, готовые распуститься, а корневая система сулит братство.
Тк бывает после успешной битвы. Враг превращается в старого дурака, достойного любви, и его болтовня тебя мягко забавляет. И музыка со мной, она поддерживает мои шаги. Противнику остаются только струнные инструменты. Победитель всегда прав.
Мы лакомимся друг другом. Какое очищение. Юдит видит всё происходящее менее возвышенно.
— Надеюсь, крови не будет много.
— О-о-о, я в последнее время насмотрелся крови досыта…
— А пятна? Моя мам тронется умом. Надо подложить полотенце!
Она бросается в ванную комнату, чтобы взять полотенце. Её силуэт — молния из плоти в дверях. Потом снова становится темно, и её руки изгоняют из меня дьявола, из моего тела во все стороны так и сигают падшие духи, они злобно совершают надо мной последние круги и улепётывают прочь, захлёбываясь ненавистью. Секунды, полные чистоты и первоначала. Первоначало было радостным прыжком в бездну привычки. Быть посему. Надо преуспевать.
Потом в дверь снова постучали.
— Юдит? Ты действительно одна?
— Оставь меня в покое!
— Зачем ты меня обманываешь? В комнате для гостей никого нет!
— Иди спать, мама! Завтра утром тебе на работу!
И тут дверь распахиваеся. Свет ударяется о стены.
— Юдит! Пожалуйста, не надо!
— Мам! Мы хотим трахаться!
— Боже мой, Юдит! Пожалуйста, не надо! Мать дрожа откидывается спиной на дверь и тоненько и жалобно повизгивает.
— Исчезни!
Мам начинает рыдать. Я чувствую себя уже не вполне хорошо. Когда это кончится?
— Прости, но я этого просто не переживу! Прекратите сейчас же! Пожалуйста! Пожалуйста! Ты такая юная! Пожалуйста, не делай этого! Не сегодня!
— Отстань!
— Пожалуйста, я не могу, я плачу!
— Да чтоб ты сдохла!
— Что здесь за крики?
Отец пытается заглянуть через плечо матери, которая загородила дверной проём.
— Чёрт возьми, я могу спокойно выспаться? Или я в сумасшедшем доме?
— С твоей дочерью этот ужасный человек… — всхлипывает мама, вся в слезах. Ей можно посочувствовать.
— Так, значит, надо его вышвырнуть! — ревёт отец и пытается оторвать руки своей жены от дверных косяков, чтобы ворваться в комнату.
Юдит бежит к двери, кидается на своих предков, захлопывает дверь и поворачивает в скважине ключ. Четыре кулака начинают барабанить по дереву, ноги его пинают.
Это не эротично. Нет-нет.
Юдит прыгает обратно в постель. Глаза её от ярости полны влаги, а в голосе слышится истерика.
— Не обращай внимания на их вопли!
— Хмм…
— Ну, давай же! Делаем что начали!
— Хмм… хмм…
— Юдит, не делай этого! Пожалуйста! Пожалуйста! Не с ним! Не сейчас!
— Сейчас же открой дверь! Или я её высажу!
Там, за дверью, становится всё оживлённее.
— Sorry, — я указал на мой увядший пенис и добавил, что я очень чувствителен к обстановке.
Теперь отец бьётся о дверь плечом. Руммс! И ещё раз. Руммс! Нет, правда, настоящий сумасшедший дом.

«Я мечтал о том, чтобы вся Германия взлетела на воздух, а мы вдвоем лежали бы, заживо засыпанные еще теплой золой и обломками, дыша последними остатками кислорода, и я потратил бы последний вздох на длинный, длинный поцелуй».Не слишком обеспеченный, но талантливый писатель получает весьма категоричное приглашение навестить замок Верхней Баварии. Здесь в полном уединении живет Александр фон Брюккен – сказочно богатый наследник одной из семей, обеспечивших военную мощь Третьего Рейха. О чем собирается поведать миру этот одиозный старик? О крахе фашистской Германии? Или о своей страстной, непобедимой любви к Софи? Их положили в одну постель в бомбоубежище, когда ему было четырнадцать.

Десять лет назад украинские врачи вынесли Юле приговор: к своему восемнадцатому дню рождения она должна умереть. Эта книга – своеобразный дневник-исповедь, где каждая строчка – не воображение автора, а события из ее жизни. История Юли приводит нас к тем дням, когда ей казалось – ничего не изменить, когда она не узнавала свое лицо и тело, а рыжие волосы отражались в зеркале фиолетовыми, за одну ночь изменив цвет… С удивительной откровенностью и оптимизмом, который в таких обстоятельствах кажется невероятным, Юля рассказывает, как заново училась любить жизнь и наслаждаться ею, что становится самым важным, когда рождаешься во второй раз.

Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Люси и Гейб познакомились на последнем курсе учебы в Колумбийском университете 11 сентября 2001 года. Этот роковой день навсегда изменит их жизнь. И Люси, и Гейб хотят сделать в жизни что-нибудь значительное, важное. Гейб мечтает стать фотожурналистом, а Люси – делать передачи для детей на телевидении. Через год они встречаются снова и понимают, что безумно любят друг друга. Возможно, они найдут смысл жизни друг в друге. Однако ни один не хочет поступиться своей карьерой. Гейб отправляется на Ближний Восток делать фоторепортажи из горячих точек, а Люси остается в Нью-Йорке.

Три женщины-писательницы из трех скандинавских стран рассказывают о судьбах своих соотечественниц и современниц. О кульминационном моменте в жизни женщины — рождении ребенка — говорится в романе Деи Триер Мёрк «Зимние дети». Мари Осмундсен в «Благих делах» повествует о проблемах совсем молодой женщины, едва вступившей в жизнь. Героиня Герды Антти («Земные заботы»), умудренная опытом мать и бабушка, философски осмысляет окружающий мир. Прочитав эту книгу, наши читательницы, да и читатели тоже, узнают много нового для себя о повседневной жизни наших «образцовых» северных соседей и, кроме того, убедятся, что их «там» и нас «здесь» часто волнуют одинаковые проблемы.

Роальд Даль — выдающийся мастер черного юмора и один из лучших рассказчиков нашего времени, адепт воинствующей чистоплотности и нежного человеконенавистничества; как великий гроссмейстер, он ведет свои эстетически безупречные партии от, казалось бы, безмятежного дебюта к убийственно парадоксальному финалу. Именно он придумал гремлинов и Чарли с Шоколадной фабрикой. Даль и сам очень колоритная личность; его творчество невозможно описать в нескольких словах. «Более всего это похоже на пелевинские рассказы: полудетектив, полушутка — на грани фантастики… Еще приходит в голову Эдгар По, премии имени которого не раз получал Роальд Даль» (Лев Данилкин, «Афиша»)