Сыскная одиссея - [12]

— Вы как, Осип Григорьевич, после обеда спите?

— Нет. У нас в семье не заведено это почему-то.

— А я, признаться, люблю в эту пору часок-другой Морфею посвятить. Но сегодня свой обычай нарушу. Давайте о деле поговорим.

— Я только и жду этого разговора.

— Опять я вам о деле докладываю в нарушение субординации, какая-то тенденция нездоровая, не находите? Шучу, шучу, вы не обижайтесь, у меня бывают шутки такие, своеобразные… В общем, слушайте. После вашего отъезда в Москву, часа через два, прибыл жандармский ротмистр Кожин с несколькими нижними чинами. За дело они взялись рьяно, передопросили всех почтарей, вместе с нами обыскали Пушкинский парк. Не безрезультатно. У входа, со стороны Дворянской, нашли пустую почтовую сумку. Затем мы с Кожиным повторили весь путь злоумышленников. Съездили в Мокрый Корь, побеседовали с шурином Игнатьева, неким Нефедьевым, на его тройке домчались до Серпухова. Седоков он высадил не на вокзале, а на центральной площади. Оттуда у них дорог было — бесконечное количество. Там же, на площади, — извозчичья биржа. Мы к серпуховскому исправнику пошли, попросили помощи. Он дал пару городовых да помощника городского пристава. Некто Юдзинский, мой соплеменник, напыщенный хлыщ. Интереса в этом деле у серпуховских никакого, у них своих происшествий хватает, поэтому и к службе они относились спустя рукава, лишь бы от них отстали. Обошли мы всех извозчиков, съездили на вокзал. Никто нам ничего хорошего не сказал. То ли не запомнили на самом деле никого, то ли говорить не хотели. В кассу сунулись, в тот день билетов в третий класс интересующего нас поезда было продано пятьдесят шесть штук. Естественно, кассир ничего путного тоже не сказал. Мы как раз с ним разговаривали, когда жандарм станционный прибежал и телеграмму от исправника принес о ваших успехах. Кожин сразу домой засобирался, строго-настрого приказав мне всех причастных отыскать и задержать, и на ближайшем поезде в Тулу и укатил. А мы на лихой тройке в Каширу поехали. Третьего дня меня в Тулу вызывали, к Кожину, дело ему от нас передали. Он-то мне и сказал, что о нашем разбое отрапортовали как о раскрытом. Формулировочка такова: «Девятнадцатого сего декабря в городе Кашира совершено разбойное нападение на почтово-телеграфную контору, убит стражник. Принятыми к розыску мерами преступники обнаружены, один убит, большая часть похищенных денег разыскана и возвращена в казну. Розыски других членов шайки продолжаются». Получается, что все довольны — губернатор ловко отчитался, исправник место сохранил, жандармы и охрана свою роль в раскрытии самыми яркими красками расписали, они это умеют.

— И вы довольны?

— А я вот нет. И знаете почему?

— Ну как же — преступники-то на свободе!

— Мало ли на свободе преступников, Осип Григорьевич! Если обо всех беспокоиться — никаких душевных сил не хватит, извините за цинизм. У меня тут личные мотивы.

— Какие, если не секрет?

— Стражник Богачев — сын бывшей няньки моих дочерей. Я и не знал. Я его видел-то мальчонкой, потом его в Москву в учение отдали, а после службы он на родину вернулся и в полицию поступил. Марфуша, нянька, очень уж убивается, сынок-то у нее единственный. И дочки мои переживают, любят они Марфу, она их с пеленок воспитывала. А еще покойник моей супруги крестник. Вот я и обещал жене с дочками отыскать всех, кто к смерти стражника причастен. Будете мне помогать?

— Разумеется!

— Другого ответа я и не ожидал. Тогда давайте думать. Из трех вопросов, которые я вам давеча на крыльце почты задал, на один вы ответили, большую часть денег нашли. Частично ответили и на второй, нашли одного из хищников. Осталось нам узнать, кто остальные и где они? Какие будут мысли?

— Мыслей много, Витольд Константинович, я об этом деле думаю не переставая.

— Так давайте, делитесь.

— Смотрите: как вам известно, банков у нас в городе нет и все казенные деньги возят с почтой, такая есть договоренность между Министерством финансов и почтовым ведомством. Такая большая сумма понятно как накопилась: конец года, а наши обыватели любят налоги в последний момент платить, да и недоимок много насобирали. Я лично почти тысячу в этом месяце собрал. Насколько я помню, деньги в губернское казначейство отправляют не так уж часто?

— Именно! По мере накопления. Обычно после того, как накопится тысяч десять. Почтмейстер за день до отправки сносится с исправником, тот выделяет команду конных стражников, почтари организуют сани. По нынешним лихим временам, с денежной посылкой отправляем в Тулу весь наличный состав отряда, десять человек.

— Что же получается? С двух до пяти почта, как обычно, была закрыта для посетителей. Дверь там хорошая, и запоры крепкие. Поэтому грабили в пять, после перерыва. В пять с небольшим произошло ограбление, а в половине шестого на почте должно было появиться десять полицейских, которые дали бы экспроприаторам хороший отпор. Но ведь стражники могли и раньше прибыть! То есть все решали минуты! Получается, что бандиты должны были непосредственно перед нападением зайти на почту, проверить, не прибыли ли стражники.

— Молодец! Мне эта мысль тоже пришла в голову. Я побеседовал со служащими. В пять часов заходил молодой человек. Не наш, не каширский. Отправил телеграмму в Тулу, при этом заполненный бланк принес с собой. Был на почте не более пяти минут. А непосредственно после его ухода — ворвалась банда.