Сыщицы-затейницы - [35]

– Почти. Такие же кучерявые, лохматые, только черные и большие. Черные терьеры называются, знаешь?

– Как же, слышал. Серьезные собачки. – Паренек поглядел на Люсю с уважением.

Женщина, похоже, подобрала к нему ключик. И теперь уже парнишка не только выспрашивал у нее сведения о собаках, но и протянул кусок хлеба с килькой. Остальным ребяткам, казалось, было глубоко плевать на старушку в длинном смешном пальто, но Люся заметила, что и они прислушиваются к разговору.

– Почему в подвале-то очутились? – интересовался парнишка, которого дружки звали Филоном.

Люся принялась, всхлипывая, рассказывать про бездушную невестку, которая сначала вероломно прописалась в квартиру свекрови, а потом и вышвырнула ее, как прошлогоднюю елку. Вот и приходится несчастной женщине, то есть Люсе, попрошайничать у магазинов, чтобы не отбросить коньки от голода. Опять же опыта у нее маловато, поэтому и подают ей не много, и вдоволь она уже давно не ела, а так хочется вон той, к примеру, колбаски.

Паренек тут же смастерил толстый бутерброд и протянул страдалице. Теперь разговор не умолкал, но выходило так, что рассказывала только Люся, а парнишки о себе не обмолвились ни словечком. И все же лед таял, как говорится, прямо на глазах. Люся уже знала всех ребят по именам, вернее, по кличкам. Мальчика с собакой звали Филоном.

– Это у меня фамилия Филонов, – смеясь, пояснил он.

– Знали кому фамилию давать! Ты у нас постоянно филонишь, – бросил парень упитанной наружности.

Его ребята звали Санька Руль, и было видно, что глава этого семейства, если можно так назвать эту компанию, именно он. Потом еще был Сом, вялый, как вареная рыба. И самый младший из всех – Мышка. Непонятно почему, пацаны к нему относились с особым уважением. Даже Люся заметила, с каким почтением зовут к столу и оставляют ему самые лакомые кусочки. «Интересно, это они его по молодости лет так балуют или мальчонка у них выполняет особую миссию?» – подумала Люся, но, понятное дело, никто ей это не разъяснил. Сама же она боялась даже заикнуться о том, что ее интересовало, – мог рухнуть такой непрочный мостик отношений.

Проболтав неизвестно сколько, парнишки попыхтели сигаретами и устроились на ночлег. Люся всю ночь ворочалась в своем углу и уснуть так и не смогла: кто знает, что у ребятишек на уме. И потом, а вдруг они станут именно ночью обсуждать самые главные вопросы! Однако никто ни о чем больше не говорил, а новенькая «бомжиха» на тряпье, не сомкнув очей, встретила рассвет. Едва услышав, как наверху захлопали двери, она тихонько поднялась и выскользнула из подвала.

Василиса буквально заставила себя не беспокоиться до девяти утра. Она видела, как подруга вошла в подъезд, и даже посидела некоторое время в этом подъезде – ни криков, ни шума слышно не было, и Василиса вернулась домой. Значит, Люся внедрилась. И все же она так сильно волновалась, что приготовилась уже бежать в этот подвал, когда раздался звонок в дверь. В дверях стояла Люся, живая и невредимая. От ее фигуры разило какой-то вонью, лицо было бледнее обычного, но глаза сияли.

– Люсенька! Ну, наконец-то! Финли, отойди от Люси, у нее блохи! Давай, подруга, раздевайся и рассказывай.

После долгого полоскания в душе и обильного завтрака Люся рассказала подруге, как ловко ей удалось проникнуть в лагерь беспризорников.

– Но только то, что нам нужно, узнать не удалось.

– Как же? Ты что же теперь, так и будешь туда ходить, как на работу? А спать где?

– Понимаешь, – объясняла Люся, – сейчас я как будто стою у магазина, а вечером опять в подвал мне надо. Ведь ходил же кто-то к Маше. А кто и зачем, мы не узнали, так что же я, зря в углу вместе с собакой ночевала? Надо узнать, что грозит нашей подруге, довести начатое до конца. И в конце концов, если ты думаешь, что там проживают отпетые душегубы и рецидивисты, то ты ошибаешься. Они просто дети, обиженные судьбой. Конечно, не ангелы. Далеко. Но люди же!

Целый день Люся наслаждалась благами цивилизации и уютом родного дома, а ближе к ночи начала собираться. Василиса уже сбегала в магазин и накупила целую гору продуктов.

– Куда столько? – удивилась подруга.

– Бери. Скажешь, что на удачное место встала, подавали много. Ребят покормишь.

Когда Люся ввалилась в уже знакомое подвальное помещение, у ребят вытянулись лица.

– Так ты к нам, бабка, на постоянку перебралась? – ошарашенно спросил Санька Руль. – Вещи приперла, что ль?

– Да нет, – зарумянилась Люся. – Я вчера с одной только булкой к вам пришла, а вы меня и колбасой угощали, и килькой опять же. Сегодня я у вокзала толкалась, там хорошо дают, а на выручку решила вас угостить. Даже Еврику костей принесла, вон какие мясные. Он такие ест?

– У вокзала, говоришь? – блеснул глазами Санька. – И никто не попер тебя? Так вот и разрешили на чужой территории деньги грести?

Люся прикусила язык. Черт! Ведь говорили же ребята, что у них все по территориям разделено. Кто б еще помнил все их правила!

– А я по-хитрому, у самого мужского туалета. Мужикам невтерпеж, они сколько хочешь отстегнут, лишь бы без помех к унитазу прорваться, а тамошние попрошайки не догадываются, а может, брезгуют.